— Дай-ка еще раз взглянуть. Понять не успел.
— Да пожалуйста!
На это раз мне продемонстрировали только щиколотки.
— Хотя нет, сегодня не получится: мне к револьверу нужно платье подобрать и аксессуары. Представляешь, что подумают люди, когда мы ворвемся в банк, а у меня лента на шляпке не в тон револьверу? Или туфли не того цвета?
— Ты же на голову чулок собралась надеть. Или прямо поверх шляпки? В таком случае твою ленту никто и не увидит. И вообще, прекрати, пожалуйста.
— Крис, ты с Элен Тербо знаком? — без всякой паузы сменила Кристина тему разговора.
Я мысленно покопался в списке своих знакомых.
— Даже не слышал о такой. А к чему ты спросила?
Я ответил бы именно так в любом случае: слишком уж подозрительно она на меня смотрела.
— Просто интересуюсь. «Ах, какой он у тебя лапочка! И весь такой романтичный!» — передразнила она неведомую мне Элен.
— Познакомишь? — не удержался я, чтобы хоть немного отомстить ей за недавнее представление.
— Еще чего! — Кристина демонстративно отвернулась и припала к окошку, будто увидела там что-то крайне занимательное. Надолго ее не хватило. — Увижу тебя с ней — пристрелю вас обоих, у меня теперь и револьвер есть.
— Не надо меня пристреливать, я тебя люблю, — потянулся я к ней и услышал:
— За дорогой следи.
Слава богу, что к тому времени мы приехали.
— Ты все еще обижаешься на меня? — Обойдя авто, я подал руку, помогая Кристине из него выбраться.
— Я на тебя и не обижалась.
И мне оставалось только вздохнуть, заодно вспомнив слова несомненно мудрого человека: «Кто способен понять хотя бы одну женщину, тот в состоянии управлять целым миром».
В «Виноградной лозе» негромко играли на арфе. Вообще, на мой взгляд, не правы те, кто утверждает, что играть в ресторациях — дно для музыкантов. В некоторых из подобных заведений музыканты высочайшей пробы. Ту же «Виноградную лозу» только из-за музыки стоит посетить.
К нам тут же подскочил метрдотель:
— Что угодно господам?
«Мы сюда мыться пришли». Я едва сдержался. Что может быть угодно господам в ресторациях? Конечно же покушать. И поговорить. Капельку выпить. Кристине — продемонстрировать свой новый наряд. Ну а мне — саму девушку: вот, мол, какая у меня дама, завидуйте все!
И я уже было открыл рот, чтобы ответить, что нам необходим стол, причем лучший, когда увидел в глубине зала Марка Войера. Даже беглого взгляда хватило понять, что он сильно пьян и его присутствие здесь не предвещает ничего хорошего. Сын Войера и в трезвом виде всегда ведет себя несдержанно, а уж в пьяном!.. Обязательно будет скандал. К счастью, сам он смотрел в другую сторону и потому меня не заметил.
— Что-то мне перехотелось есть, пойдем отсюда, — подхватив Кристину под локоть, я мягко, но настойчиво повел ее к выходу.
— Что-то не так?
Разве от женщины что-нибудь скроешь?
— Там находится человек, которого мне очень не хочется видеть, — пояснил я.
Зачем лгать в тех случаях, когда можно сказать правду, пусть и не всю?
Черт бы с ним, с этим Марком, будь я один. Но ведь он мог перенести свою неприязнь и на Кристину и при случае сделать ей гадость.
Уже на улице, когда мы подходили к нашему авто, меня окликнули:
— Добрый вечер, Крис!
Эдвард Ренард, младший из трех сыновей президента. Вот только его мне и не хватало! Именно сейчас, когда в любой момент в дверях может показаться Марк, а вместе с ним и неприятности. И ведь не скажешь ему: «Добрый вечер! Извини, я тороплюсь», — хотя бы потому, что сам он ясно дает понять, как рад нашей неожиданной встрече.
— Здравствуй, Эдди, — пожал я протянутую мне руку.
Судя по всему, мы с ним по-прежнему на «ты», тогда к чему все эти расшаркивания?
— Не представишь?
Теперь придется.
— Кристина, это Эдвард. Эдвард, это Кристина.
Возможно, Эдди и строил какие-нибудь планы относительно моей любимой (спрашивается, а кто бы не начал их строить?), но после того, как галантно поцеловал даме руку, он не мог не увидеть у нее на пальце обручальное кольцо со здоровенным таким бриллиантом. Хорошо хоть нос об него еще не поцарапал.
Я, в свою очередь, не стал объяснять Кристине, чьим именно сыном он является, хотя по взгляду Эдди понял, он был бы совсем не прочь.
Ведь то, что он Ренард, несомненно, повышает его шансы понравиться любой девушке без исключения. А там и до беды недалеко. Захочет, пусть сам скажет, кто он такой. Мне вообще не понравилась эта встреча. И не только потому, что в любой момент мог появиться Марк Войер. Как мне показалось, Кристина поглядывает на Эдварда с интересом, а тот, будь у него павлиний хвост, обязательно бы его распустил.
— Так вы уже уходите? Был бы рад, если бы вы к нам присоединились.
— Увы, мы уходим, Эдди. Кристина вдруг вспомнила, что у нее срочные дела.
Будь я с какой-нибудь другой девушкой, что маловероятно — в последнее время их практически не замечаю, обязательно бы воспользовался предложением. Забавно было бы понаблюдать за Марком. Каким бы тот ни был, вряд ли бы что-то затеял в присутствии Эдварда Ренарда.
— А жаль! Быть может… — Вероятно, Эдвард хотел предложить связаться как-нибудь при помощи визора, но вовремя вспомнил, что разговор о нем у нас уже был. И тогда, как мне показалось, он с надеждой посмотрел на Кристину.
«Ну вот это-то совершенно ни к чему!» — И я, торопливо попрощавшись, практически поволок Кристину к нашему авто.
— Ну и что все это значит? — спросила она, когда мы оказались в салоне автомобиля.
— Я же говорил: там находился человек, с которым мне совсем не хочется встречаться.
— Я не о том. Почему ты себя так вел?
— Мне не понравилось, как ты на него пялишься, — напрямую заявил я.
— А как я должна была на него, по твоему выражению, пялиться? Мне что, каждый день целуют руки сыновья президента?
— А откуда ты его знаешь?
— Крис, я что, слепая? В хронике его не видела или в газетах?
— А если видела, зачем тогда на него так пялилась?
— Ты что, теперь ко всем будешь меня ревновать?
— Нет, не ко всем. Не буду к мальчишкам младше шестнадцати, мужчинам старше сорока и, естественно, к женщинам.
— Мужчины старше сорока лет — мой любимый возраст! — мечтательно вздохнула Кристина. — Они такие все состоявшиеся, солидные… И уж точно не дураки, какими бывают те, кому всего-то двадцать один, — со смехом добавила она. — Сама даже не понимаю, за что я тебя так люблю. Поехали куда-нибудь, иначе я с тобой тут от голода умру. И еще я хочу смотреть на восход солнца над морем, пить кофе и слушать крики чаек. Надеюсь, к ним-то ты меня не станешь ревновать?
