7
19 мая 2010 года
Я не умела говорить Соне «нет». Она всегда казалась мне старшей. Старшей сестрой, которой у меня никогда не было. Она могла предложить мне сделать какую-нибудь ужасную глупость, и даже если я сомневалась вначале, то потом все равно попадала под ее чары и соглашалась на все. С нашей первой встречи на университетской скамье это выглядело именно так: все казалось мне еще более соблазнительным и заманчивым, когда это предлагала Соня.
Но сегодня я была совсем не готова к такого рода приключениям…
– Тебе нужно немного развеяться, – попыталась убедить меня подруга.
Мои мысли снова вернулись к нашим отношениям с Луи, к той эротической стройке, которую мы никогда не закончим, потому что сексуальное влечение было основным компонентом ее цемента вместо настоящих чувств. Не хватало высоты последних…
На первом этаже дома номер 24 по улице Руа де Сесиль, где раньше находился офис агентства «Ночные красавицы», сейчас был секс-шоп под названием Dollhouse. Я довольно часто проходила мимо, но никогда там не была. Соня решила исправить тот факт, что я не знакома со столь чудесным местом, и, несмотря на свои весьма ограниченные средства, задумала подарить мне одну занятную игрушку. Это была одна из последних технических новинок, которая пользовалась большой популярностью среди женщин: трусики с вибратором, который управлялся на расстоянии при помощи СМС.
– И зачем это? – скептически сказала я в надежде отговорить ее от покупки.
– Надень их как-нибудь вечером, когда Луи не будет рядом, дай ему номер… и, уверяю, ты быстро все поймешь, дорогая!
– Для начала мне бы хоть вообще увидеть его живым… – тяжело вздохнула я.
У меня плохо получалось скрыть волнение. И это был как раз такой подарок, который смог хоть на время вызвать улыбку на моем лице.
Немного позже, когда Соня уже решила вернуться к себе домой, я получила СМС от Альбана, который сообщал мне адрес отдела защиты прав несовершеннолетних. Он находился в здании префектуры полиции Парижа, на набережной, всего в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Когда я добралась до места, меня встретил полицейский и не очень-то любезно уточнил несколько правил: 1) для посетителей после 16.30 вход воспрещен, и 2) невозможно встретиться с обвиняемым, который находится под стражей, даже если я и пришла к воротам участка в положенный час. Луи теперь уже не был простым гражданином, избирателем, человеком, имеющим гражданские права и платящим государству налоги. Он был «обвиняемым». Этим единственным словом называли теперь моего любимого мужчину.
По иронии судьбы, всего двадцать два часа назад мы были с ним вместе на улице Жан-Баптиста Пигаль, перед входом в «Шарм». Наше с Луи свидание. Я помнила каждую деталь того вечера, который казался мне теперь уже таким далеким…
Такое бывало крайне редко, но на ресепшене не было видно месье Жака. Видимо, появились какие-то важные дела на этажах. На его месте стоял Исиам, чью приветливую улыбку я заметила еще с улицы.
Едва завидев меня, молодой человек разволновался и принялся яростно шарить в многочисленных шкафчиках из лакированного дерева, которые стояли позади него. Вместо приветствия он протянул мне еще одно залежавшееся письмо.
– Прошу прощения, у меня не было времени принести его вам.
Я тут же выхватила письмо. Последний раз я была у Исиама четыре или пять дней назад.
– Ничего. Я не жду ничего важного. Наоборот, – пробормотала я.
– Правда?
– Луи думает, что забыл наш дневник в «Жозефине».
Я едва не назвала номер комнаты: один, но тут же осеклась, ведь эта цифра принадлежала лишь нам двоим. Она обозначает место этой комнаты в наших сердцах, в нашей памяти и в нашем сексе. Первое место. Для всех остальных она оставалась просто «Жозефиной», комнатой на втором этаже отеля.
– Как выглядит этот дневник?
– Тетрадка серебристого цвета. Со спиралями. Вы видели его?
– Нет. Но если горничная найдет его, то сразу передаст мне.
Ответ Исиама не оставлял места сомнению: никто ему не сообщил о нашем «Сто раз на дню». Хоть бы он никогда не нашелся, я всем сердцем желала этого. Ведь там записано все самое сокровенное. Я очень боялась, что чужие глаза прочитают эти строки и чей-то хитрый разум измыслит извлечь из них свою выгоду. Мне во что бы то ни стало нужно его найти.
– Ничего, если я взгляну?
– Сейчас?
Я готова была поклясться, что он покраснел, этого не смог скрыть даже сильный загар.
– Да. Вы позволите?
– Хм…
– В этой комнате кто-то есть, не так ли?
– Да, – ответил он с облегчением.
– Да, я понимаю.
Мы любили в ней друг друга. Но со времени нашего отъезда комната номер один снова стала просто номером отеля, который предлагают уже другим влюбленным. Комната предоставляется тем, кто предлагает наибольшую цену.
– Вы сможете предупредить меня, если кто-нибудь найдет его?
– Да, конечно, мадемуаз’Эль. Я могу даже посмотреть в комнате, когда там никого не будет.
– Да, спасибо.
Иногда он сокращал мое имя до просто Эль и любил называть меня мадемуаз’Эль. Это было очаровательно.
– Ах да! Исиам, – добавила я, перед тем как проститься, – ничего не говорите господину Жаку, пожалуйста. Не нужно его беспокоить.
Всю ночь, которую я провела одна в Особняке Мадемуазель Марс, я не могла заснуть. Минута расслабления, за которой вереницей скачут сновидения, и тут же пробуждение. И так семь или восемь часов. У меня поднялась температура, я чувствовала боль внизу живота, вся ночная рубашка была пропитана потом.
Я объясняла свое состояние отсутствием Луи, тоской по нему. Это был страх, который охватывает каждую женщину ночью, особенно в таком большом помещении. А еще меня не оставляла мысль о том, что он должен предстать перед судом. Но больше всего я волновалась по одной простой причине: это была моя первая ночь без него за целый год. Мое тело привыкло к его телу, я всегда чувствовала его тепло. Наши тела как бы дополняли друг друга. Неприятные события дня все еще терзали меня, и, как больной, лишившийся одной из своих конечностей, я все еще чувствовала их фантомное присутствие.
На следующее утро, все еще ошарашенная, я обзвонила всех, кто мог сообщить мне хоть какие-нибудь новости о Луи. Альбан, София, Дэвид Гарчи, Ребекка и даже Пегги – никто не ответил. Владелец галереи настоял вчера на том, чтобы я записала номер мобильного телефона адвоката, Жан-Марка Зерки. Но я боялась ему звонить. Боялась того, что он мог мне сказать. Я не хотела слышать этот холодный тон циника.
Наконец я уговорила себя отправить адвокату СМС и попросить его держать меня в курсе событий. На что он ответил самым каменным и строгим из согласий: «Oк».
