– Почему это так удивительно?
– Ну, прежде всего она никогда не была в его вкусе.
Однако именно в объятиях красавицы метиски я впервые встретила его, как бы мне ни хотелось это забыть, и именно тогда я бесповоротно влюбилась. Может быть, он просто расценивал ее как подходящую девушку для сопровождения в прямом смысле этого слова, внешне привлекательную, с которой приятно показаться на публике, поднять свой статус. Если нас с ней сравнивать, то мне очень далеко до этой тигрицы с идеальными формами. Как и большинство мужчин, Луи разделял девушек на таких, с кем приятно показаться в обществе, и тех, с кем бы он хотел оказаться в одной постели.
– В самом деле?
– Саломея же, в свою очередь, никогда не скрывала своего интереса к Луи.
– Получается, если бы ему хотелось пойти немного развлечься, без каких-либо последствий, то он пошел бы прямиком к подобной красотке.
Но что меня больше всего волновало, так это то, почему он выбрал именно ее.
Я долго и настойчиво просила Ребекку дать мне адрес Саломеи, и в конце концов она сдалась.
– Саломея – это ее псевдоним для работы. На самом деле ее зовут Вероник Дюкло.
Что ж, по правде сказать, не очень-то экзотично.
– Если она спросит, как ты узнала ее имя и адрес, я тут ни при чем, договорились?
Неужели она боялась гнева этой Саломеи-Вероники?
После того как мы расстались с Ребеккой, я села на электричку и доехала до ближайшей станции, где можно было пересесть на линию В, и поехала в направлении Сен-Реми де Шеврез. Линия В обычно славится постоянными сбоями в работе и бесконечными жалобами пассажиров, но на этот раз, к счастью, поезд без приключений доставил меня до нужного места. Я вышла на станции Бур де Ренн.
Дом Саломеи находился всего в пяти минутах ходьбы от вокзала. Подойдя к дому, я решительно нажала на кнопку звонка, под которым значилось ее имя.
– Добрый день, это Анабель Лоран. Эль, если так больше нравится, – представилась я через домофон Саломее.
Ответом мне было молчание, но через несколько секунд характерный звук подсказал, что я могу войти.
Вскоре я стояла перед дверью на втором этаже роскошного дома.
– Что тебе здесь надо? – с порога набросилась она на меня.
– Я хочу поговорить о Луи.
– А при чем здесь я? Это твой парень. Ты его хотела, ты его и получила.
Я просунула руку в дверь, которую она уже хотела было захлопнуть перед моим носом, считая наш разговор оконченным.
– Ты знаешь, что он может сесть в тюрьму?
– Хм… ну, я что-то слышала. Но каким местом это меня должно касаться?
– Он опубликовал в интернете некоторые вещи, которые напрямую тебя касаются. Они могут быть представлены в качестве доказательств во время суда.
– Что он там опубликовал? – Саломея немного смягчилась и стала более внимательно меня слушать.
Я заставила ее подождать минутку, подумать, а потом произнесла:
– Если ты разрешишь мне войти, я могу тебе все показать.
Она несколько мгновений сомневалась, но потом открыла дверь полностью и позволила мне войти. Я вошла в ее двухкомнатную квартиру, обставленную качественной шведской мебелью. Интерьер здесь был продуман до последней мелочи. Наверное, подобный интерьер мог занимать достойное место в каталоге интерьеров, в рубрике «Как оптимизировать маленькое жилое помещение». В гостиной она указала мне на включенный ноутбук, который стоял на стеклянной поверхности письменного стола.
– Располагайся, будь как дома. Но поторапливайся, мне через пятнадцать минут нужно выходить.
Я зашла на страничку блога «Эль & Луи». Я полагала, что то ужасное видео, которое было тогда онлайн, находилось уже в архиве. Я нажала на нужную кнопку, и оно тотчас загрузилось. С Саломеи тут же слетело все ее высокомерие. Девушка не могла отрицать того, что это была она.
– Это видео за какое число?
– Я смотрела его онлайн четыре дня назад.
– Это невозможно.
– Почему?
– Потому что этому видео уже больше двух лет.
– Двух лет?
– И если тебя это так волнует, я ни разу не спала с Луи с тех пор, как вы вместе.
Она блефовала? На ее лице я не заметила ни одного признака того, что она лжет: ее взгляд не бегал, она не моргала часто глазами, не кусала губы и, похоже, была совершенно уверена в том, что говорила.
– Как ты можешь мне доказать, что это правда?
Она повернулась к экрану, несколько секунд внимательно смотрела на него, а потом резко нажала на паузу. На стоп-кадре можно было видеть Луи в три четверти, его левую сторону. Можно было рассмотреть его спину, его затылок и…
– Ты должна знать это лучше меня… Посмотри на его левое плечо.
Она была невиновна!
– Твой парень наколол себе розы всего около года назад, ведь так?
Меня немного покоробило, что она так пренебрежительно говорила о Луие, «твой парень», но сейчас я была готова смириться даже с этим. Ведь если Саломея так о нем говорила, значит, он действительно принадлежал только мне.
– Да… – прошептала я.
– Ну тогда объясни мне, как могло случиться, что четыре для назад, когда якобы снимали это видео, на плече у него не было татуировки?
12
29 мая 2010 года
Я уже давно заметила, что в электричках на меня всегда нападает особое настроение, которое появляется только там, я называю это меланхолией электрички. Частые остановки, заезды в тоннели и под мосты, характерное торможение перед каждой станцией, ритмичный стук колес, ленивый, протяжный гудок, раздражающий звук закрывающихся дверей, сонная тишина в вагонах, если, конечно, едешь не в час пик, – все это каждый раз уносит меня далеко отсюда, я полностью погружаюсь в свои мысли и не замечаю сменяющегося за окном городского пейзажа. Только электричка может вызвать у меня такие ощущения.
На обратном пути домой мысли мои беспорядочно путались. С одной стороны, они давали надежду и утешение, но с другой – становилось все труднее принять окончательное решение. Последние слова Саломеи не выходили у меня из головы. Если он не переспал недавно со своей бывшей любовницей, зачем тогда было выкладывать это видео в блог? Я чувствовала себя как какая-нибудь неопытная и неосторожная девочка, по глупости переспавшая с незнакомцем без презерватива и теперь в любом насморке видящая симптомы страшных болезней. Мне оставалось только с волнением ждать ответа на свои вопросы.
По мере того как мы приближались к столице, в поезд садилось все больше и больше пассажиров. В памяти всплыла фраза, произнесенная Соней несколько дней назад: «Мне кажется, что он скорее расценивает все это как некую игру между вами».
