– Если ты его по-настоящему любишь, то знаешь, что нужно делать в таком случае. Луи надо помочь вылечиться от его болезни, – подвела она итоги после моей долгой исповеди.
– Легко сказать… а как сделать?
– Если ты будешь упорно искать, во фрагментах его эротических фантазий, во всем, то увидишь, в чем проблема. А если нет, ты не сможешь изменить его к тебе отношение.
– Но я как раз и не хочу его менять!
Я хотела свободно, горячо изъявлять свои желания такими, какие они были! Я хотела чувствовать его совершенные руки на моем несовершенном теле, снова и снова, всегда. Сейчас я больше, чем когда-либо, нуждалась в его прикосновениях, чтобы он развеял ими все мои сомнения. Я покинула Дэвида, его вечные запреты, чрезмерную строгость и отсутствие чувственности не для того, чтобы снова вступить в ту же спокойную реку. Сексуальность Луи казалась потоком, иногда таким бурным, что он стремительно уносил меня в бесконечное путешествие, где беспрестанно сменялся пейзаж. Моя подруга права: надо было прямо спросить у Луи о нашей свадьбе, надо было поговорить, пересмотреть наши отношения, заставить его переосмыслить свои радикальные меры и необычные методы. Может, я заблуждаюсь, но пока мне казалось именно так.
– Ты же хочешь его все-таки немного изменить? Вряд ли ты мечтаешь до самой старости находить временами в интернете видео, где он скачет на какой-нибудь очередной красотке.
– Хм… что ты предлагаешь?
– Нужно разобраться, в чем причина такого поведения, скорее всего, это связано с его детством или юностью.
Вот где неожиданно проявились Сонины познания в психологии. Помню, как она сомневалась тогда в Нантре, оставаться ли ей на курсах истории, где мы, собственно, и встретились, или перевестись на психологию. «Если я не добьюсь успеха с танцами, то, вот увидишь, у меня хорошо получится работать с детьми школьным психологом», – говорила мне она. Шесть лет спустя Соня вполне успешно трясла попой на развлекательных шоу и совсем не вспоминала про детей, имея к ним весьма отдаленное отношение – заигрывала с их родителями во время пробежек в Венсенском лесу.
– На твоем месте я бы покопала эту историю с фотографией и датой рождения. Явно тут что-то нечисто.
Среди всей этой огромной лавины новой информации мы выделили следующий основной факт биографий наших двух протагонистов. Луи мог быть любовником Авроры во время их молодости, что, очевидно, и послужило основной причиной конфликта между братьями Барле. Возможно, что на этом и завязан клубок всех страстей и обид.
Мотив наследования группы Барле теперь не казался мне основным, что, однако, противоречило тому, что я как-то раз услышала от Армана. Здесь было нечто гораздо более глубокое.
– Я думаю, что должна провести расследование по поводу Луи…
– Луи, Дэвид… Ты, как и я, прекрасно видишь, что они связаны друг с другом. Они – как два лица бога Ануса.
Это было одно из лучших качеств Сони: она могла находить смешное в любой, даже самой серьезной ситуации и умела смешить окружающих, причем как нарочно, так и случайно.
– Януса, Софи, бога с двумя лицами зовут Янус, – сказала я, все еще смеясь.
– Да я прекрасно знаю! Я даже видела его изображение на трибуне, когда ходила в Национальную Ассамблею. Ты кем меня считаешь, э? Я прекрасно поняла одну вещь: нельзя понять и поменять поведение любого из братьев, пока мы не разберемся в их происхождении. Перед нами открывается широкая дорога. Если ты хочешь услышать мое мнение, то невозможно любить по-настоящему того, кого почти совсем не знаешь. Иначе это просто пыль в глаза друг другу пускать.
– Ты говоришь мне это и в то же время начинаешь строить отношения с человеком, про которого сама же говорила, что он ненадежный.
– Вначале я и не говорила, что влюблена во Фреда. Я стараюсь быть честной с ним. Первый этап в отношениях всегда начинается со знакомства и взаимного узнавания.
– А какой же второй этап, доктор София?
– Нужно принять его таким, какой он есть, – ответила подруга совершенно серьезно, не обращая внимания на мой сарказм.
– Ты что, смеешься? Ты несколько минут назад говорила совершенно обратное!
– Совсем нет. Я говорила, что ты не должна принимать все его фантазии, которые он захочет привнести в ваши отношения. Но он должен чувствовать, что ты знаешь его и любишь. Ты должна будешь смириться и с некоторыми его недостатками. Не со всеми, конечно, но со многими.
Она была права. Могла ли я найти лучший способ доказать ему свою привязанность и любовь, чем приподнять покров над всеми темными пятнами его жизни? Когда я узнаю о нем все, мое признание в любви не будет просто пустословием. Я буду знать правду о нем, всю правду, и даже если она окажется ужасной, горькой, больной, я все равно не перестану любить его. Эта перспектива узнать его поближе теплой волной пробежала по моему телу и отдалась внизу живота протяжной болью, которая напомнила о том, как мне не хватает Луи. Я все же рисковала полностью погрузиться в Луи, утонуть в нем и разочароваться. Я уже пыталась проделать подобное с Дэвидом, хотела узнать о нем больше, пробуя слой за слоем снять с него покров тайн, но в итоге получилось как с луком – чем больше снимаешь с него слоев, тем больше проливаешь слез.
Я приняла перед самой собой обязательство. Я должна осветить все темные стороны жизни старшего брата, я должна узнать все его тайны, все то, что связывало его с Дэвидом и Авророй. Так как я оказалась двойником последней, у меня были кое-какие преимущества на этот счет, не так ли? Я хотела стать археологом, который начнет вести раскопки в его истории. Но у меня, в свою очередь, тоже будут свои условия. Никакой свадьбы, пока я не раскопаю все подробности его прошлого, пока не вытащу на свет все скелеты из его шкафов, пока не разберусь во всех тонкостях его любви и ненависти.
Я старалась убедить себя в том, что не хочу брать реванш. Мне вовсе не будет доставлять удовольствия возможность смотреть, как мой мужчина страдает. Я хотела сделать все наоборот. Хотела, чтобы мое расследование принесло ему лишь облегчение и свободу. Однажды, я не сомневалась, Луи скажет мне спасибо. Он поймет, что я сделала это не для того, чтобы унизить его, не для этого я вытащила всю правду о нем на свет божий, а для того, чтобы его сердцу, душе и даже телу стало легче.
После того как решение было окончательно принято, ничто уже больше не держало меня здесь, на этих нескольких квадратных метрах, заполненных тревогой и неуверенностью. Сен-Мало и его свежий ветер, Сен-Мало и его хорошо спрятанные секреты и тайны ждали только меня. Через несколько минут поиска в интернете я поняла, почему у Дэвида на свидетельстве о рождении стояла такая загадочная надпись: «Сен-Серван, Коммуна Сен-Мало». С 1967 года небольшое поселение Сен-Серван, которое было известно своими роскошными большими виллами, башней Солидор и огромными скалами, резко выступающими в море, присоединилось к Сен-Мало, более богатому, обширному и известному региону страны.
