– Нет. Эффи – просто безобидная старушка, которая хорошо разбирается в травах. Но людям нравится думать, что на самом деле она – bean-sith.
Та часть долины, в которой мы теперь оказались, была намного просторнее. Растительность здесь была роскошнее, трава – гуще. С западной стороны, откуда-то снизу, поднимались столбики дыма. Мы проехали еще чуть-чуть, и недалеко от реки, которая в этом месте была довольно широкой, увидели небольшую деревню с каменными домиками.
– Это и есть Карнох? – спросила я.
– Да.
Он ударил лошадь пятками, и мы рысью проехали те несколько километров, которые отделяли нас от деревни. На окрестных холмах спокойно паслись овцы. Жители поселения собрались вокруг Колина, обнимавшего белокурую девушку. Наверняка это и была Сара. Увидев нас, она бросилась навстречу. Волосы у нее были светлые, того же медового оттенка, что и у Колина, и глаза такого же цвета – светло-серые.
– Лиам! Лиам, mo bhràthair!
[27]
– воскликнула она, и ее лицо порозовело от волнения.
Лиам спрыгнул с лошади, обнял сестру и закружил девушку так, что ее юбки и плед взметнулись.
– Ciamar a tha thu, Sàra?
[28]
– Thag mi gu math, a Liam
[29]
. Мы вас заждались! Вы ведь должны были вернуться пять дней назад. Я так волновалась! – сердито заявила она.
– Это ты зря, сестренка! Конечно, не все прошло гладко, да и корабль приплыл позже, чем ожидалось, – море сильно штормило. Поэтому нам пришлось несколько лишних дней проторчать в Арброате, – объяснил Лиам.
– Хорошо еще, что в окрестностях города есть с кем развлечься, правда, Лиам? – поддразнил брата Колин и ткнул его локтем в бок.
Лиам покраснел и смущенно улыбнулся.
– Не валяй дурака, Колин! – вступилась за брата Сара.
Она повернулась ко мне и окинула меня взглядом, в котором читалось недоверие. Так же смотрели на меня и остальные обитатели деревни.
– Ты – Кейтлин, как я понимаю?
– Да, – пробормотала я робко.
– Fàilte, Is mise Sàra
[30]
.
Я вежливо кивнула.
– Брат сказал, что тебя ранили.
Она еще пару секунд смотрела на меня с явным сомнением, потом дернула Лиама за рукав.
– Отнесем ее ко мне в дом, я о ней позабочусь. Только мне понадобится еще одна кровать.
Я позволила Лиаму снять себя с седла, и он следом за Сарой вошел в ее коттедж. Лиам положил меня на матрац и потрепал по щеке.
– Все будет хорошо, mo maiseag, – тихо сказал он.
Вместо ответа я слабо улыбнулась ему. Он повернулся к сестре и поцеловал ее в лоб.
– Teich! A-mach à seo!
[31]
– приказала она, подталкивая его к двери.
Я смежила веки, потому что больше не было сил держать глаза открытыми. От запаха мясного рагу защекотало в носу. Живот свело от голода, и это ощущение напомнило мне, что я еще жива. Наконец-то мне можно уснуть…
В комнате царил полумрак. Из кастрюли с кипятком, водруженной на решетку над очагом, валил пар. Мне стоило больших усилий не закрыть глаза. Сара двигалась по дому, время от времени украдкой поглядывая на меня. Из большого сундука она достала отрез чистой льняной ткани и разорвала его на полоски. Разбудил меня Лиам. Склонившись надо мной, он смотрел на меня своими голубыми глазами. Меня лихорадило. Он взял меня на руки, переложил на другую постель и сунул мне под спину подушку.
– Все будет в порядке, Кейтлин.
– Мне так плохо… – прошептала я.
– Знаю.
Он влил мне в рот немного воды, увлажнив мои растрескавшиеся губы и пересохшее горло, которое, как мне казалось, горело огнем. «Гленко… Резня в Гленко…» Теперь я вспомнила! По спине пробежал холодок. Те опаленные огнем руины… Ходили слухи, что в Гленко было совершено массовое убийство: вырезали целый клан Макдональдов под предводительством Макиайна, издавна промышлявшего кражей чужой скотины. Еще говорили, что эти люди – Божье наказание для Шотландии и Англии… «Проклятые хайлендеры, они без конца убивают друг друга и поддерживают живущего в изгнании короля-католика…» – судачили обыватели. Эта расправа должна была послужить уроком остальным бунтарским кланам и стереть с лица земли клан Макдональдов, представители которого издавна считались гнуснейшими паразитами на британской земле…
Я не знала подробностей случившегося. Мои братья пересказали мне то, что сами услышали в тавернах и на рынках. В свое время в Эдинбурге это событие было у всех на устах. «Это возмутительно!» – восклицали якобиты
[32]
. «И поделом им!» – вопили ярые сторонники королевского дома Нассау. Эта тема никого не оставляла равнодушным. И по всему выходило, что Лиам с родными уцелели в страшной бойне, случившейся здесь, в долине Гленко – Долине Слез.
Глаза Лиама, такие голубые, пристально смотрели на меня, его взгляд проникал мне в самую душу. Ладонь его легла мне на щеку. Незачем отрицать – меня влекло к этому мужчине, как железо влечет к магниту. Он пробудил во мне чувство, которое я пока не могла определить словами. Было ли это банальное притяжение тел или же я придумала для себя что-то, чего не существовало в реальности? Я не знала. Но тело мое вибрировало всякий раз, стоило ему посмотреть на меня или хотя бы слегка прикоснуться.
Дверь открылась, и против света в дверном проеме вырисовалась невысокая, хрупкая и согбенная фигурка пожилой женщины. Ее испещренное морщинами лицо напоминало высохшее прошлогоднее яблоко. Она подошла ко мне и улыбнулась, показав беззубый рот. Я решила, что это и есть Эффи. Bean-sith приподняла мои юбки, своими узловатыми пальцами сняла с ноги окровавленную повязку, ощупала рану и поморщилась.
– Fuich!
[33]
Крошка моя, надо поскорее убрать гной из раны, пока он не сожрал тебя целиком, – сказала она.
– Убрать гной? – повторила я едва слышно.
Я знала, что испытывает больной, когда ему чистят гнойную рану. Крики моего брата Мэтью, наполнившие наш дом в Белфасте, я не смогла бы забыть, даже если бы захотела. В битве при Огриме солдат-англичанин рассек ему мечом левую руку. Началась гангрена, и руку пришлось ампутировать чуть пониже локтя. Рука, отданная на отсечение за короля Якова II… Мой брат не уехал вместе с остальными «дикими гусями»
[34]
во Францию вслед за нашим королем, потерпевшим поражение и изгнанным.
