– Скажи, что ты сам к ней равнодушен, Лиам, и я не стану мешать ей уехать. Но только не ври! Я слишком хорошо тебя знаю, я видел, какими глазами ты на нее смотришь!
– Что ты в этом понимаешь…
Однако слова эти Лиам произнес без особой уверенности. Саркастический смех заставил меня вздрогнуть. Так, значит, мне все-таки не привиделся этот странный огонек во взгляде Лиама! Колин его тоже заметил!
– Да неужели?
Повисла тяжелая тишина. Потом снова заговорил Колин:
– Ты хочешь ее, как и я, признайся! Я видел в твоих глазах такой же блеск, какой был у тебя, когда ты смотрел на Анну!
– Ты прекрасно знаешь, что в моей жизни больше не будет другой женщины после того, как Анна…
– Умерла? А как же Меган? Что у тебя с ней? Не станешь же ты уверять меня, что у вас все по-детски невинно? Она из тех, кто сведет с ума любого, кто ей приглянется!
– Меган тут ни при чем.
– Тогда не вмешивайся в мои дела!
– Колин, подумай как следует!
– Я уже все обдумал. И я знаю, что я ей нравлюсь.
– Она еще очень слаба. Не вздумай воспользоваться ситуацией, это было бы низко!
– Она слаба? Может, ты и прав. Но именно поэтому я и хочу быть с ней рядом. Она нуждается в защите.
– Речь идет не о защите, черт бы тебя побрал! Мы уже дали ей свою защиту…
– Но только на время. А что с ней будет, когда она поправится, когда придет время уезжать?
Рядом заржала лошадь, а вернувшиеся к гнезду ласточки с угрожающими криками закружились надо мной. Я отшатнулась и чуть не потеряла равновесие, но удержалась и затаила дыхание, чтобы не пропустить ни слова.
– Мы сделаем все, чтобы она оказалась в надежных руках. Это все, что мы можем сделать.
– Я хочу предложить ей больше, Лиам.
– Но знаешь ли ты, чего она сама хочет? После того, что ей пришлось пережить в поместье, согласится ли она принять…
– Я готов ждать.
– Бога ради, Колин! Ты ее совсем не знаешь!
– Я знаю о ней достаточно, и она мне нравится! И она далеко не дурочка. Разве сценка, которую она разыграла, чтобы спасти наш груз, не доказательство? Скажи, что ты сделал, чтобы ее отблагодарить? Ничего!
– Заткнись, Колин!
Я закрыла глаза. Мне было очень стыдно. Братья, которые должны были быть опорой друг для друга, ссорились из-за меня! Молчание затянулось, и я уже повернулась, чтобы уйти, когда услышала звонкий голос Колина:
– Я пойду к Джону и все ему объясню.
– Он откажет тебе, так что не надейся. Я…
Я услышала тяжелые шаги.
– Ты… Ты уже задавал Джону тот же вопрос?
– Вздор!
– Ты уже просил его об этом, Лиам? – не сдавался разозленный Колин.
В висках у меня забилась боль. Я схватилась за щеколду, чтобы не упасть. Мне хотелось услышать ответ Лиама. Однако он по-прежнему молчал. В горле у меня пересохло. Я сглотнула. Зря я осталась! С тяжелым сердцем я вернулась к Бонни, которая рыла копытом влажную землю в надежде, что я вернусь и возьму ее на прогулку.
Я набрала в горсть сена и принялась ее чистить. Слишком давно я этого не делала… Я работала машинально, и мысли мои были далеко. Последние отголоски разговора крутились у меня в голове. Я оказалась пленницей любовного треугольника…
– Ты рано встала сегодня! – послышалось у меня за спиной.
Я вздрогнула, вскрикнула и обернулась. Сено выпало у меня из рук, но я даже не попыталась его подобрать – взгляд синих глаз Лиама парализовал меня.
– Tha mi duilich
[38]
, – сказал он с неожиданной робостью в голосе и пригладил свои влажные волосы. – Я не хотел тебя напугать.
– Но у тебя это каждый раз получается!
Я неуверенно улыбнулась и посмотрела в сторону конюшни. Колина видно не было.
– Я думала, все еще спят, – соврала я, силясь побороть смущение. – Ты тоже ранняя пташка!
– Хотел поехать проверить, все ли стада на месте. Если в окрестностях бродит Кэмпбелл, надо быть начеку.
Он свистнул, и черный жеребец, который пасся неподалеку, поднял голову и подбежал к нам. Лиам надел на него уздечку.
– Тихо, Stoirm
[39]
, тихо!
– Его так зовут? – спросила я с изумлением.
– Да. Я нашел его ночью, в бурю, на землях Лоуленда. Он был сам не свой от страха. Я часа два, не меньше, его успокаивал!
– Когда я была маленькая, отец иногда называл меня так же, – задумчиво произнесла я. – Он говорил, что, когда я сержусь, глаза у меня становятся цвета разбушевавшегося моря и что с такими растрепанными черными волосами я – вылитая черная буря, Stoirm Dubh.
Лиам посмотрел на меня и едва заметно усмехнулся.
– Мне еще не случалось видеть тебя в гневе, – сказал он.
– Не думаю, что тебе так уж не терпится, – отозвалась я и тоже улыбнулась.
– Пожалуй, нет. А хочешь… Хочешь составить мне компанию? – Он окинул меня внимательным взглядом и добавил: – Если, конечно, тебя не беспокоит твоя рана. Может, еще слишком рано для поездки в седле?
– Мне очень хочется увидеть твою долину. Просто поедем не торопясь.
Лиам оседлал лошадей, уложил в дорожную сумку кое-какую провизию, помог мне взобраться на Бонни и сам вскочил на Бурю.
Туман постепенно рассеивался, но небо оставалось беспросветно серым. Путь наш лежал на запад. Проехав по берегу озера Ахтриохтан, мы вступили в ущелье Гленко – узкий проход у подножия «Трех сестер», трех скалистых пиков, обрамлявших долину с юга. У каждого пика было свое имя: Эн-Ду, Гир-Эн и Бейн-Фада. С северной стороны над нами возвышался впечатляющий зубчатый хребет Эн-Эг.
По обеим сторонам от реки Ко, текущей по извилистому каменистому руслу и похожей на серебристую змею, тянулись пастбища. У меня появилось странное ощущение, казалось, что я попала в чудесную страну из старинных кельтских легенд. Я бы не удивилась, появись передо мной мифический воин или из-за камня вдруг выскочила бы bean-sith…
Коровы с длинными рогами и темной шерстью паслись на холмах, покрытых густой зеленой травой. То тут, то там виднелись маленькие отары овец. Лиам вернул нескольких овечек, которые отошли слишком далеко, и направил их вниз, к озеру.
Мы нашли ягненка, который лежал на боку. Живот у него вздулся, ноги давно закоченели. Лиам осмотрел его, качая головой, затем связал веревкой задние ноги и приладил к луке седла.
– К несчастью, весной мы всегда теряем нескольких ягнят. В этом году это уже третий. Овцы очень глупые: при малейшей опасности они все бросаются в одну сторону и пытаются перепрыгнуть через голову друг друга. В такой давке обычно достается самым маленьким.
