– Когда я откусил от окорока, такого мясистого и сочного… – Лиам погладил мои бедра и зарычал от удовольствия. – Ты не можешь представить, какие мысли полезли мне в голову…
– Лиам!
– Божественное создание! Эликсир богов, утоли мою жажду! Погуби меня! Вечность в аду за одну ночь с тобой, Кейтлин! О Кейтлин!
Смеясь от удовольствия, я извивалась, стремясь увернуться от его жадных рук.
– Ты и правда похотливый самец!
– И кому ты пожалуешься?
Я хрипло засмеялась, однако смех мой быстро иссяк – Лиам впился мне в рот поцелуем.
– Лиам…
– Что?
– Я хочу знать. Почему ты выбрал меня?
Он привстал на локте, посмотрел на меня серьезно и начертил пальцем невидимую дорожку у меня на животе.
– Не знаю, a ghràidh. В тот вечер, в поместье, когда я в первый раз увидел тебя… Со мной случилось что-то странное. А потом словно по волшебству, когда я отделался от стражи и искал выход, ты снова оказалась на моем пути. Не знаю почему, но я почувствовал нутром, что это судьба. Кейтлин, я не мог оставить тебя там, не мог не взять тебя с собой. И потому тоже, что видел, как Даннинг с тобой обходился.
– Но разве ты не хотел, чтобы я помогла тебе вернуть груз?
Он усмехнулся.
– Неужели ты действительно думаешь, что я бы не управился без тебя? Мне просто нужен был повод.
– Вот как?
– Да. И на первых порах я убеждал себя, что поступаю так из сочувствия к тебе. По крайней мере так мне хотелось думать. Но потом, когда Кэмпбелл ударил тебя ножом, я вдруг испугался, что потеряю тебя. И это чувство напугало меня самого. Я не хотел больше никого любить, понимаешь? Это было слишком больно, но в то же время впервые после смерти Анны я вдруг осознал, что моя жизнь совершенно бессмысленна. Все было так запутано…
В полумраке черты лица его казались более резкими, чем обычно, волосы рассыпались по лицу, придавая всему облику что-то дикое. Я намотала рыжеватую прядь на палец. Он же продолжал негромким голосом:
– А потом, в ночь ceilidh, когда я увидел вас с Колином… Кейтлин, мне захотелось убить его! И я испугался себя самого. Я понял, что мне нужно уединиться и все как следует обдумать.
Он тряхнул волосами и нахмурился, потом, стиснув зубы, перевернулся на спину.
– В ту ночь я хотел обладать тобой. Хотел, чтобы ты стала моей, чтобы ты поняла, кому на самом деле принадлежишь. Боже, как же я хотел тебя! И в то же время я ужасно злился на себя. Я знал, что не имею права так с тобой поступить.
Он сделал паузу, вздохнул и снова накрыл меня своим телом. Кожа его была горячей, почти обжигающей.
– Можешь ли ты представить, что это такое – вдруг понять, что ты сам себя не знаешь? Открыть в себе черту характера, которая тебя же самого пугает? Кейтлин, мне хотелось убить Колина. Своего брата! Потому что он преуспел в том, чего желал я и чего сделать не мог.
– О Лиам, с Колином получилось ужасное недоразумение… И это я виновата…
– Tuch! Это открыло мне глаза. Я понял, что влюбился в тебя, но не хотел этого замечать.
Он взял мою левую руку и с задумчивым видом провел кончиками пальцев по золотому колечку, а затем поцеловал его.
– Оно очень красивое, – сказала я, глядя на кольцо.
– Я обменял его на обручальное кольцо Анны, – пробормотал Лиам, не сводя глаз с блестящего металла.
– О!
– Я не оскорбил этим ее память, я знаю, что Анна довольна. Кейтлин, я так долго отказывался любить вновь, думая, что тем самым предам Анну. Это было глупо, знаю, потому что она-то уже умерла! Но, наверное, такое оправдание я придумал, чтобы больше не страдать…
– И что заставило тебя передумать, когда ты встретил меня?
– Тень Анны не встала у тебя за спиной. Когда я уехал, мои мысли были только о тебе и снилась мне только ты. И тогда я понял: Анна уступила тебе свое место, она приняла тебя.
– А какой она была? – спросила я, не в силах скрыть волнение. – Впрочем, ты можешь не отвечать, если не хочешь.
– Нет, почему же…
После недолгого молчания он поцеловал меня и начал свой рассказ:
– Анна… Она была светловолосая, ростом чуть повыше тебя. И всегда улыбалась. У нее была ангельская улыбка, и я думаю, эта улыбка мне сначала и понравилась…
И он поведал мне об Анне, о том, как они жили до того страшного февральского утра. Я слушала о выпавших на его долю немногих годах счастья и чувствовала лишь легкие уколы ревности. Лиам, к руке которого я прильнула щекой, рассеянно поглаживал меня. Со стороны казалось, что вместе со словами он сбрасывает с себя тяжелую ношу.
– Она была прекрасной матерью. И хотя здоровье у нее было слабое, никогда не жаловалась.
– Она болела?
– Заболела после рождения Колла. Доктор так и не смог сказать, что с ней. Эффи варила для нее какие-то снадобья, но… человек не может идти против Божьей воли. Анна была очень слабой, потому и не пережила той ночи на холоде…
После этих слов Лиам надолго замолчал. Я посмотрела на золотое колечко, блестевшее на безымянном пальце левой руки. Внезапно оно показалось мне очень тяжелым. Лиам, сразу почувствовавший мое волнение, взял меня за подбородок и заставил поднять голову. Наши взгляды встретились.
– Я люблю тебя, a ghràidh. Запомни это и никогда не сомневайся.
Он поцеловал меня своими мягкими, теплыми губами. Поцелуй получился очень нежным. Губы его скользнули на мою шею, стали жадными, вожделеющими. Они ласкали и нежили мое тело, в то время как его руки вступили в полное владение им.
– Я люблю тебя, Кейтлин Данн Макдональд!
Много позже Лиам тихонько посапывал рядом со мной, положив руку мне на живот. А я все не могла уснуть. Я со страхом думала о возвращении в Гленко. Примет ли меня клан? И что скажет Сара об этом неожиданно скором браке? Последние несколько дней были настолько хлопотными, что я совсем забыла о настоящей причине, заставившей меня уехать из Гленко. От одной только мысли, что новое столкновение с Меган неотвратимо, у меня заныло внутри. Она носила под сердцем ребенка и считала, что его отец – Лиам. А я свое знание намеренно утаила от него. Но очень скоро он все узнает.
А еще мне придется жить рядом с призраками Анны и Колла. Смогу ли я, выдержу ли? А сам Лиам, какое будущее ему уготовано? Ведь он теперь человек вне закона… Что, если Джон Макиайн отречется от него? Все эти безответные вопросы терзали и мучили меня.
Я прильнула к Лиаму, чтобы похитить у него хоть немного тепла. Он шевельнулся во сне, потянулся ко мне, обнял и прижал к груди. Что ж, мне придется найти свое место в его долине, и это будет нелегко. Но я любила Лиама и ради него готова была пройти сквозь адское пламя. Стоило мне закрыть глаза, как снова вспомнились мамины наставления: «Набери в грудь побольше воздуха – и вперед!»
