– Ладно, – Морган снова повернулась к конвертоплану, подавая знак солдатам вести Вейла и Киру следом. Кира видела вокруг съежившихся тут и там людей, которые с ужасом и изумлением глядели, как враг, спустившийся с небес, забирает их вождя.
«Я должна идти с ними, – убеждала она себя, – должна сделать шаг, потом другой, потом подняться по трапу и улететь к… не знаю, к чему. К концу. – Она замотала головой. – Я хочу идти, но… не хочу уходить».
– Кира, – позвал Сэмм, и девушка почувствовала слезинку в углу глаза.
– Сэмм! Я… прости, я не знаю… – Кира повернулась к нему, пытаясь найти правильные – те самые – слова, которые бы поведали о ее чувствах, но сама не понимала, что чувствует. И вдруг он обнимает ее, держа в своих крепких руках, целуя так пылко, как никто раньше, а она целует его, чувствуя, как тела их расплавляются и сливаются друг с другом: губы, и руки, и грудь, и ноги – нераздельная сущность в миг истинного единения. Она держала его, насколько хватило сил, а когда он отстранился, чтобы сделать вдох, прижалась лицом к его груди.
– Прости, что притащила нас сюда, прости за все, что я наделала. Прости.
– Это я выбрал идти с тобой, – его голос был глубоким и полным чувства. – Ия найду тебя снова.
Они снова прильнули друг к другу, а потом солдаты потащили ее к чреву конвертоплана. Кира повернулась и посмотрела на Сэмма с трапа; он глядел на нее, не дрогнув мускулом.
А затем дверь закрылись, и гул огромных винтов пробрал ее до костей.
Глава пятидесятая
Ребенок Изольды родился два дня спустя, в ее спальне в Нандитином доме. Партиалы давно уже обчистили больницу, вынеся все оборудование и лекарства, и им нечего было предложить ей, кроме самих себя. Мэдисон поддерживала голову сестры, наставляя и подбадривая ее, сенатор Кесслер приняла младенца, а Нандита осмотрела мать и дитя, проверяя, все ли в порядке. Ребенок оказался мальчиком, Изольда назвала его Мухаммед-Ханом. Уже через несколько часов он заболел: кожа малыша покрылась чешуйчатой сыпью, прыщики сперва делались твердыми, как сыромятная кожа, а потом раздувались в налитые водой пузыри. Изольда, заливаясь слезами, склонялась над колыбелькой, глядя на свое дитя без надежды на спасение.
Но это был не РМ.
Сенатор Кесслер обследовала волдыри в марлевой маске.
– Такого никогда не случалось, – она покачала головой, пытаясь сдержать слезы. – Десятки тысяч случаев РМ, но ничего подобного.
– Первый партиало-человеческий гибрид, – отозвалась Нандита. – Первый партиал в истории, подхвативший РМ. Мы не знаем, как вирус повлияет на него – или как он повлияет на вирус. – Старая няня внимательно глядела на пронзительно кричащего малыша, глубоко задумавшись. – «И что за страшный зверь, чей час уже пробил…»
[20]
– Она развернулась и вышла.
Ариэль взглянула на ребенка и содрогнулась.
Благодарности
Я люблю писать эту часть книги, потому что мне помогало столько людей, в полной мере заслуживающих всю мою признательность. И в то же время я ненавижу писать ее, потому что с ужасом осознаю, что могу кого-то пропустить. На этот раз я постараюсь покороче. Благодарю моего редактора, Джордана Брауна, и моего агента, Сару Кроу, моего пресс-агента, Кэролайн Сан, и всех других сотрудников издательств «Харпер-Коллинз» и «Бальцер+Брэй». Вы – потрясающие!
Спасибо всем авторам, которые позволили мне присоединиться к фантастическим встречам с читателями, и спасибо тому множеству потрясающих издателей, которые организовали эти встречи и стали моими добрыми друзьями. Самое главное: спасибо вам, дорогие читатели, что пришли на эти встречи. Именно вы сделали их такими невероятными.
Эта книга не появилась бы на свет без моей жены Дон – самого чудесного человека из всех, что я знаю. Эта книга появилась бы на свет, но была бы гораздо хуже без вклада моего брата Роба и моего друга Бена Олсена, добавивших много золотых самородков к рассказу. Я бы и сказал, каких, да испорчу вам удовольствие от чтения.
Наконец, я хочу поблагодарить человеческую расу за то, что она такая глупая, и болезненная, и чудесная, и вдохновляющая. Люди – самые потрясные создания Вселенной. Будьте сложными, творите, живите на пределе возможного! Вы – то, что делает этот мир прекрасным.
