Партиалы молчали.
– Она сказала, что она человек, – удивился Вульф. – Даже хуже того: что была человеком. Что это значит? я думал, она генерал партиалов.
– За исключением того, что все генералы партиалов – мужчины, – уточнил Маркус, вспоминая рассказ Сэмма о кастовой системе. – Каждая модель создавалась для конкретной задачи. Все пожилые женщины были врачами.
– Но она не партиалка, – не унимался Вульф. – Она была человеком… раньше была. – Взгляд военного пламенел. – Да объясните же нам, что происходит!
– Простите, что так грубо вас выволокли, – произнес Винчи. – Мы ничего не могли сделать.
– Могли бы не подчиниться, – буркнул Вульф.
– Нет, не могли, – осознал Маркус. – Тримбл использовала Связь: велела им уходить, и они не могли не подчиниться, хотелось им того или нет.
Вульф нахмурился.
– Что это за женщина, которая из человека становится генеральшей партиалов и получает доступ к их феромонной связи? – Он посмотрел на двух партиалов. – Что, черт возьми, происходит!?
Когда Винчи стал отвечать, другой солдат схватил его за руку, пытаясь остановить, но партиал не обратил на это внимание и продолжил:
– Она такая уже довольно давно. Наша война с Морган идет уже долгие годы, в основном в виде мелких стычек, и все из-за одного фундаментального вопроса: что делать с вами, людьми на Лонг-Айленде. Угроза ли ваше существование или необходимость. Имеем ли мы право окончательно истребить вашу расу, или лучше оставить вас в покое и дать вам самим выживать или вымирать, как сможете, или же в наших интересах сохранить ваш вид… Но когда подошел срок действия и парни начали умирать, все стало гораздо хуже. Морган хотела использовать людей как лабораторные объекты, ставя на них опыты, а Тримбл не считала это правильным. Или, по крайней мере, не считала, что пришло правильное время. Но по мере того, как Морган становилась сильнее, переманивая все новых партиалов, а ее методы – все жестче, Тримбл отказывалась действовать. Когда она снисходит до разговора, то заявляет, что не хочет «потворствовать действиям, которые могут привести к исчезновению людей как вида». Но сама не предлагает ничего взамен, никаких действий, и чем у большего числа партиалов истекает срок действия, тем больше ее осторожность становится похожей на страх и нерешительность. Мы теряли бойцов в схватках с морганцами, развернувшими массированное наступление, но и тогда она ничего не сделала, чтобы остановить его. – Он взглянул на Маркуса. – Мы хотим помочь вам – мы послали все отряды, какие только смогли, чтобы беспокоить Морган с флангов и с тыла, чтобы отвлечь ее и избежать исчезновения последнего людского поселения, но без настоящего руководства со стороны Тримбл… – Он умолк, и Маркус услышал вдалеке взрывы.
– Нос кем же вы здесь-то сражаетесь? – спросил Маркус. – Это не могут быть силы Морган, как вы нас уверяете.
– Они с самими собой сражаются, – тихо сказал Вульф. Маркус удивленно взглянул на него, потом на Винчи и второго солдата. Те молчали, глядя в пол.
– Ваша группировка раскололась? – уточнил Маркус. Смысл сказанного испугал его – он вспомнил бунты в Ист-Мидоу, когда борьба между Сенатом и Голосом в итоге дошла до самого центра. Вспомнил озлобление, с каким вчерашние друзья нападали друг на друга из-за несущественных идеологических расхождений. – Подступающий фронт, – продолжил он, – это революция? Солдаты вашей группы теперь поддерживают Морган? Город будет разорван на части.
– Здесь мы должны быть в безопасности, – заверил Винчи, потом заколебался. – Скорее всего, будем в безопасности. Каждый в этом здании верен генералу Тримбл.
Вульф нахмурился:
– Почему? Даже если они не согласны с Морган… Тримбл бесполезна.
– Мы сохраняем верность, потому что нас такими сделали, – просто ответил Винчи. – Такова наша природа.
Здание сотряс еще один взрыв, и Винчи с охранником приняли характерную позу, которую Маркус распознал как позу общения: оба считывали данные Связи, выясняя, что случилось. Маркус услышал хлопки далеких выстрелов.
– Боевые действия приближаются, – объявил Винчи. – Вернитесь к своим, мне нужно поговорить с силами обороны штаба.
Они поспешили назад в аскетичный зал.
– Мы можем помочь, – предложил Вульф. – У меня десять подготовленных бойцов…
– Я вас умоляю, – отмахнулся Винчи. – Это бой партиалов. Вы будете только путаться под ногами.
Он провел их обратно в зал приемов и оставил там, убежав в глубь здания. Охранник Тримбл запер за ним дверь. В зале оставался лишь один солдат из их отряда, стоявший перед входом в спальню; увидев своих, он замахал руками, крича в нетерпении:
– Скорее, коммандер, вы должны это увидеть!
Вульф с Маркусом подбежали к нему, и он пропустил их внутрь. Остальные столпились у открытого окна, как дети, в благоговейном молчании глядя на город.
– Отойдите оттуда, – забеспокоился Вульф, – там же сражение… – Голос командира стих, когда солдаты раздвинулись, пропуская его к окну, и он увидел, на что они смотрят. Тысячи партиалов под ними без видимой линии фронта бегали, стреляли, убивая друг друга на улицах и крышах. Их окно находилось на пятнадцатом этаже, намного выше большинства схваток, открывая жутковатую возможность увидеть масштаб битвы: по всему городу, буквально до горизонта, шло сражение.
Еще страшнее, чем масштаб боя, был его характер. Даже самый хилый, раненый, хуже всех вооруженный партиал совершал такое, что немедленно сделало бы его самым прославленным героем Сети. Маркус в ужасе наблюдал, как пехотинец непринужденно бежал по крыше под ними, паля из автомата с одной руки и «снимая» снайперов с соседней крыши. Добежав до края, он перепрыгнул на соседнее здание, одолев тридцатифутовую
[15]
пропасть, где приземлился точно на пулеметное гнездо, из которого велся огонь в другом направлении. Но еще большее впечатление производили солдаты, в которых он стрелял: несмотря на его безошибочную точность, они успевали с нечеловеческой скоростью отскакивать в сторону, уклоняясь от пуль на миллиметр и почти буднично ведя ответный огонь. Пулеметное гнездо, куда прыгнул бегун, в мгновение ока обернулось вихрем ножей и штыков – каждый направлялся хорошо рассчитанной яростью, заставившей Маркуса побледнеть, и от любого удара бойцы уклонялись с почти презрительной легкостью. То была битва сверхчеловеков, каждый из которых был слишком точным, чтобы промахнуться, и слишком быстрым, чтобы дать пуле в себя попасть.
Маркус показал на летательные аппараты, рассерженными пчелами роившиеся над городом: одноместные истребители и боевые вертолеты с пятью бойцами:
– У них есть роторы? – Он не видел ничего летающего со времен Эпидемии.
– Что за город – одно ужасное открытие за другим, – проворчал Вульф. Словно в подтверждение его слов из-за высокого здания вылетел очередной ротор, гораздо больше других. – Этот – транспортник, – сказал он, отступая от окна. – Летит сюда – наверное, за генералом Тримбл. – Солдаты пригнулись и стали отползать от окна. Шальная пуля пробила стекло, угодив в стену над головой Маркуса, и тот бросился ничком на пол.
