Мы пересекли Уиллок-стрит, прошли мимо Центра Гопкинса и «Ганновер Инн», а затем свернули на Мейн-стрит. «Гэп» находился на левой стороне улицы.
Когда мы вошли в магазин, народ дружно обернулся в нашу сторону.
– У вас такой вид, как будто вы только что вернулись из похода по Аппалачской тропе, – сказала нам одна из продавщиц.
– Примерно так оно и было. Мы поскользнулись и свалились в реку, а теперь хотим купить сухую одежду.
– Чего только с людьми не случается, – вздохнула девушка.
Я набрала все необходимое, включая дамскую сумочку, и отнесла в примерочную. По пути я мельком взглянула на себя в зеркало, и ноги у меня стали ватными. Я выглядела намного хуже, чем могла себе представить. Новая одежда будет лишь каплей в море. Лицо у меня было непристойно чумазым, а с такими торчащими во все стороны волосами можно было бы за деньги выступать в паноптикуме.
Через пятнадцать минут мы с Дизелем вышли в новой сухой одежде, затолкав все, что с себя сняли, в фирменные пластиковые пакеты «Гэп».
На Дизеле были джинсы, футболка и темно-зеленый хлопчатобумажный пуловер с вырезом лодочкой и закатанными рукавами.
– Мне нравится, как это на тебе смотрится, – заметила я. – Небрежно и грубовато, но вполне цивилизованно.
– Мне тоже нравится, как ты выглядишь в этом, – ответил он. – Просто чудесно. Я отчетливо вижу, как выпирают твои соски.
Мы резко остановились прямо посреди тротуара.
– Я что, произнес это вслух? – спросил он.
– Да.
– Не хочу говорить до конца все, что на самом деле подумал, но часть моих мыслей была связана с тем, чтобы сорвать с тебя одежду.
– Это все камень Вожделения, – сказала я. – Где он у тебя?
– В кармане джинсов.
– Вероятно, это не самое лучшее место. Давай лучше положим его в мою новую сумочку.
Он вынул камень из кармана и протянул мне.
– Может, дело вовсе не в камне. У меня эти мысли крутятся в голове с того момента, как мы познакомились.
Мне было приятно, что он находит меня привлекательной, но я старалась не обольщаться на его счет. У меня были сильные подозрения, что Дизель хотел бы сорвать одежду с очень многих женщин.
– Что делаем дальше? – спросила я.
– Думаю, сначала забросим эти пакеты в машину, а потом не знаю. Слишком много неопределенных моментов. И мне очень не нравится, что Анархия шатается где-то с табличкой – под землей или по поверхности.
– А Вульф?
– Мне кажется очень странным, что Вульф ушел от Хэтчета, хотя знал, что, вероятнее всего, камень у него.
– Может, он пострадал? Ну, пчела там укусила, медведь погнался по улице или мусоровоз переехал.
Дизель улыбнулся.
– А может, он схлестнулся с Анархией, и она вышла победительницей, – предположила я.
– Вульф физически очень похож на меня. Хотя в принципе это возможно, но в реальности нам очень трудно нанести серьезные повреждения. Так что тяжело представить себе, чтобы он проиграл в схватке с Анархией.
– У нее есть преимущество: она сумасшедшая.
– А я совершенно не убежден, что Вульф полностью в своем уме.
Глава 22
Мы бросили пакеты в джип и вернулись к Сфинксу. Хэтчет был по-прежнему там, все кружил вокруг строения, словно ребенок в поисках сбежавшего кота.
– Что, не видно Вульфа? – спросил его Дизель.
– Я везде искал и теперь опасаюсь самого худшего. Машина его стоит на том же месте.
– Возможно, я смогу его отследить, – заявил Дизель, уходя в сторону от мавзолея.
– Я остаюсь здесь, – сказала я ему. – Зайди за мной, когда закончишь.
Я сидела на ступеньках Сфинкса и наблюдала за студентами. Я никогда не училась в колледже. После средней школы я поступила в школу кулинарную и не жалею о своем выборе. Мне нравится работа шеф-повара по выпечке. Тем не менее я задумалась над тем, какой могла бы быть моя студенческая жизнь.
Ступеньки Сфинкса были довольно неудобными, да и смотреть на студентов оказалось не настолько интересным. Я встала, потянулась и решила пройтись. Я поднялась вверх по склону холма, высматривая Дизеля и Хэтчета, но никого из них видно не было. Я вернулась к Сфинксу и, проходя мимо задней двери, неожиданно заметила, что торчавший в щели кончик меча отсутствует, а дверь слегка приоткрыта.
Я осторожно подошла к двери и открыла ее ровно настолько, чтобы увидеть в проеме слабый свет. Я прислушалась, но все было тихо. Ни какого-то движения, вообще ни звука. Я открыла дверь и заглянула в нее.
– Эй! Кто-нибудь дома?
Войдя внутрь, я замерла: посредине комнаты, выглядевшей большой кухней, лежало человеческое тело. Первой моей реакцией стали смятение и ужас. Это оказался Вульф, и он был связан. Тело его неестественно выгнулось назад, руки и ноги скованы одной цепью, от которой шла веревка, накинутая ему на шею. Глаза у Вульфа были завязаны, а рот заклеен широкой лентой. А еще мне показалось, что от него шли провода к бомбе, привязанной цепью к массивному столу.
Я ринулась к Вульфу и первым делом сняла повязку с его глаз и ленту с губ.
– Не прикасайся ко мне, – тут же сказал он. – Если я пошевелюсь, бомба взорвется.
– К ней подсоединен цифровой таймер, – сообщила я. – Похоже, бомба установлена на взрыв по времени.
– И сколько у меня этого времени?
– Почти пять минут.
– Уходи. Выбирайся из здания.
– А что будет, если я просто оборву с тебя эти проволочки?
– Если ты сделаешь это в правильной последовательности, то сможешь обезвредить бомбу или по крайней мере освободить меня от нее. Но если последовательность будет ошибочной, произойдет взрыв.
– А какая последовательность правильная?
– Это знает только Анархия. Но она такая сумасшедшая, что может даже не помнить этого. Так что тебе нужно уходить прямо сейчас.
Я посмотрела на цифровой дисплей, неумолимо отсчитывавший секунды, и почувствовала, как кожу на голове начали покалывать невидимые иголочки.
– Проволочки разного цвета. Тебе эта кодировка что-нибудь говорит?
– Нет.
Проклятье! Я поморгала, чтобы прогнать слезы. Посмотрела на открытую дверь, потом опять на Вульфа.
– Действительно хреново, – сообщила я ему.
– Все нормально, – успокоил он. – Тебе просто нужно выбраться отсюда и отойти от здания как можно дальше.
– Я этого сделать не могу.
Проводов было два. Красный и зеленый. Я сбегала к кухонной стойке, нашла там ножницы и бегом вернулась назад.
