Мне ужасно хотелось пить. Головокружение прекратилось, но тошнота подкатывала к горлу снова и снова. Голова грозила лопнуть при малейшем движении. Лиам встал, и кровать покачнулась. Я слышала, как он шарит где-то, потом идет обратно.
– Держи, – сказал он, ощупывая кровать, чтобы найти мою руку и вставить в нее фляжку. – Это вода.
Я услышала нотку сарказма в его голосе.
– Спасибо! – грубовато ответила я.
Кресло скрипнуло под его весом. Лиам закашлялся.
– Ты болен?
– Tuch! Ты не в том состоянии, чтобы говорить.
Я сердито посмотрела в его сторону. Благо, что он не мог меня видеть!
– Где Колин? – спросила я тоном, который яснее ясного говорил о моем настроении.
– Вернулся в лагерь.
Я втянула голову в плечи и прикусила губу.
– Лиам, только не думай…
– Я ничего не думаю, Кейтлин, – сухо оборвал меня он. – А даже если бы и думал, разве я имею право тебя упрекать?
– Не имеешь, – язвительно отозвалась я. – Мне себя упрекнуть не в чем.
Его слова, произнесенные притворно спокойным тоном, подразумевали многое. С долей удовольствия я подумала, что ему очень больно даже думать, что я могла переспать с его братом. Но изменщиком был он, а не я!
Скрипнуло кресло: Лиам сел поудобнее. Что до таверны, то в ней было тихо. С улицы доносились приглушенные крики пьяных гуляк. Только теперь я вспомнила, что сегодня праздник – Хогманай
[85]
. Что ж, для нас год начинался неважно.
– Давно звонил колокол?
– В полночь.
Тон его смягчился.
– И сколько времени прошло?
– Часа три, может, четыре.
Я уронила флягу на пол и натянула одеяло на замерзшие плечи. Колин так и не растопил камин. Без тепла, которым согревал меня Лиам, я ужасно мерзла в мокрой сорочке даже под одеялом.
– Тебе надо еще поспать, Кейтлин. С утра у тебя будет ужасное похмелье…
– Я знаю, представь себе, – ответила я, закрывая глаза. Голова просто-таки раскалывалась от боли. – Я слишком замерзла, так что все равно не засну.
Кресло скрипнуло. Я услышала, как он высыпает в очаг уголь и разжигает огонь. Слабый золотистый огонек заплясал в сложенном из серых камней камине. Лиам постоял немного возле огня спиной ко мне. Думаю, он просто боялся встретиться со мной взглядом. И вдруг плечи его затряслись от нового приступа кашля.
– Ты болен, Лиам! – невольно воскликнула я с беспокойством. – Ты принимаешь лекарства?
– Я очень рад, что ты до сих пор тревожишься о моем здоровье, – ответил он язвительным тоном.
– Не говори глупости! Мы все еще женаты, и…
Он повернулся ко мне лицом. Я умолкла пораженная. Под глазами у него залегли черные тени, усталое лицо в сумраке комнаты выглядело изнуренным.
– Ты ведь едва стоишь на ногах! – вскричала я в ужасе.
Он осадил меня саркастичной усмешкой.
– Простая простуда. Оставь свое сочувствие при себе!
Я обескураженно смотрела на мужа, уязвленная его тоном. Он стиснул зубы, пальцы бесконтрольно выстукивали дробь по бедру.
– Может, нам поговорить? – предложила я после недолгого молчания.
Лиам не ответил. Пальцы его двигались все медленнее, пока наконец не сжались в кулак.
– О чем именно ты собираешься говорить? О моей простуде?
– Ради всего святого, перестань нести чушь! Ты прекрасно знаешь, о чем!
Голова моя могла лопнуть в любую секунду, глаза слезились и болели. В таком состоянии у меня вряд ли бы получилось заснуть. Я потерла виски.
– Черт побери!
«Нам нужно поговорить!» – повторяла я про себя. Но если за прошедшие недели рана в душе успела затянуться, душевная боль никуда не делась. И бередить ее мне совсем не улыбалось. Кровать снова прогнулась, и Лиам осторожно положил пальцы на мои виски. Я отстранилась. Он отодвинулся, и наши взгляды встретились. Я быстро закрыла глаза. Через минуту пальцы вернулись и принялись массировать мне виски. Сознание мое снова взялось за свое: тела Лиама и Маргарет сплетаются друг с другом, они занимаются любовью…
– Кейтлин… – начал он.
Движения пальцев замедлились.
– Что?
Пальцы скользнули с моих висков по щекам и бессильно упали на плечи.
– По правде говоря, я хочу знать…
Я открыла глаза и посмотрела на него озадаченно.
– Что знать?
– О тебе и Колине…
Судя по всему, перед глазами у него проносились те же картинки, что и у меня. После того, что я успела себе представить, мне очень хотелось ответить, что между мной и Колином что-то было. Я отвела глаза.
– Нет, – ответила я коротко.
И услышала, как он вздохнул, но по-прежнему не хотела на него смотреть.
– Мне почти хотелось, чтобы вы…
Я уставилась на него с возмущением.
– Что? Тебе это доставило бы удовольствие?
– Нет, но я бы не чувствовал себя таким виноватым.
– И мы были бы квиты, так? И все стало бы как раньше?
Я оттолкнула Лиама. Он холодно посмотрел на меня.
– Ты хотела поговорить, да или нет?
– Да! – Я почти кричала.
– Если так, умерь свою воинственность, иначе разговора не будет.
Я яростно выдохнула. Магия его пальцев рассеялась, и голова разболелась снова. Словно в издевку, вдобавок ко всему у меня зашумело в ушах.
– Мне плохо, Лиам. Для меня оказалось так больно… снова тебя видеть. Почему с Маргарет? Я теперь не могу на нее смотреть без того, чтобы не представлять вас вместе!
– Это случайность, глупая случайность!
– Случайность? – с сарказмом повторила я. – Может, для тебя и случайность заняться с кем-то любовью…
– Да, это была случайность. Я не пытался ее соблазнить, если ты об этом. Мы вспоминали Саймона. Маргарет заплакала, и я ее обнял. Мы много выпили, Кейтлин.
Щеки мои пылали. Я до сих пор ощущала прикосновения Колина к своему телу. Если подумать, я ведь тоже не сделала ничего, чтобы оттолкнуть своего деверя. Оттолкнуть действием, не словами… Мою невеселую усмешку Лиам истолковал по-своему и, схватив за плечи, принялся трясти меня как грушу.
– Ты думаешь, мне не было больно? Все эти дни я проклинал себя за то, что сделал! Господь свидетель, как я сожалел! Но было уже слишком поздно.
Его руки обжигали меня даже сквозь ткань сорочки. Я попыталась высвободиться.
