– О Mhòrag! – прошептал Дункан, прикасаясь губами к шелковистой коже, задрожавшей от его поцелуя.
Ему тоже было страшно. Схватив руку Марион, он переплел ее пальцы со своими. Опершись локтем о постель, он поймал вторую ее руку и опустил на подушку. В ответ Марион обхватила его за талию, теперь уже обеими ногами.
– Mòrag… – выдохнул он с бьющимся сердцем.
Лазурно-голубой взгляд встретился с его взглядом. Дункану показалось, что еще мгновение – и его грудь разорвется от переполнявших ее чувств. Набрав побольше воздуха, он наконец начал:
– Давай принесем клятву… Перед лицом Господа.
Слова путались в голове и на губах, но наконец ему удалось их произнести. Марион удивленно вскинула брови. Ноги ее напряглись, стиснули его, мешая встать и убежать, чтобы не слышать ответа, чего ему вдруг до смерти захотелось… На секунду ему показалось, что все уже решено. Отказ… Марион молчала. «Чересчур рано… Черт меня дернул! – подумал он, но было уже слишком поздно. – Она сомневается! Она откажет…»
Слеза сорвалась с ресниц Марион, скатилась вниз, к виску, и затерялась в волосах. Она медленно приоткрыла губы, тут же их сомкнула и едва слышно вздохнула. «Она не хочет! – Сердце его сжалось. – Она просто не знает, как мне сказать…»
– Прости меня. Я… – зашептал он растерянно.
– Ты это серьезно, Дункан?
– Если ты не хочешь, я пойму.
– Ты любишь меня так сильно, что предлагаешь обменяться клятвами?
– Ну да…
Его сердце понеслось, словно дикая лошадь, которая хочет вырваться на волю. Марион разрыдалась.
– О Дункан!
– Марион! – пробормотал он, прижимаясь к теплому, гибкому телу, которое напряглось под ним. – Ответь мне!
Стиснув ее руки в своих, он заглянул в голубые глаза. Она всхлипнула и… вопреки всем ожиданиям расхохоталась звонким, хрустальным смехом, который его озадачил.
– Ты точно уверен, что хочешь всю жизнь жить с такой ведьмой, как я, у которой к тому же змеиный, ядовитый язык?
– Марион!
Он укоризненно посмотрел на нее. Она ответила новым взрывом смеха.
– Да, Дункан, – наконец выговорила девушка.
До него не сразу дошел смысл сказанного. Но постепенно слова Марион проложили себе путь в путанице его мыслей, и их суть стала очевидна. Она согласилась!
– Черт! Марион! – запутался он в словах. – А я уже подумал, что… э-э…
Она уже не смеялась, но лукавая улыбка все равно таилась в уголках ее губ.
– Что ты подумал, большой недотепа?
– А какая разница! – И Дункан тоже засмеялся.
Он отпустил руки Марион, которые до поры до времени держал в плену, и обхватил ладонями ее порозовевшее от удовольствия лицо. Потом поцеловал ее.
– Я, Дункан Колл Макдональд, – начал он торжественно, – беру тебя, Марион Кэмпбелл… – Он умолк и посмотрел на девушку. – Разве мог я подумать пару месяцев назад, что скажу такое?
Марион нахмурила брови и ущипнула его.
Он поморщился и заговорил уже серьезнее:
– На чем я остановился? Я беру тебя, Марион Кэмпбелл, в законные супруги и обещаю любить тебя, заботиться о тебе, защищать тебя и… хранить тебе верность до конца моих дней!
– Я, Марион Кэмпбелл, беру тебя, Дункан Колл… Макдональд… Дункан, ты с ума сошел!
– Tuch!
Она издала какой-то воркующий звук и продолжила:
– …в законные супруги… Дункан, что ты делаешь?
– Не останавливайся, A Mhòrag, – прошептал он, входя в нее.
– Боже милостивый! В законные супруги… и обещаю… любить тебя, заботиться о тебе… Я никогда не закончу, если ты не перестанешь! – задыхаясь, пожаловалась она.
– Дальше! – негромко подбодрил ее Дункан.
– …заботиться о тебе, защищать тебя и… и… О! И хранить тебе… верность… до конца моих дней! Уф! – произнесла она на одном дыхании и тихонько застонала от удовольствия.
– Теперь мы… вместе на всю… жизнь, mo aingeal. Наши… клятвы… нерушимы.
Глядя на нее пристально, властно, он вошел еще глубже, заставив девушку вздрогнуть.
– … потому что… наш союз… предопределен… свыше.
Марион выгнулась и издала гортанный крик. Дункан ответил ей сладострастным рычанием. Волна удовольствия, нарастающая внизу живота, стерла боль, которую до сих пор причиняла рана. Он содрогнулся всем телом, отдаваясь экстазу, исторгая в нее всего себя. Позабылось все: и Шотландия, охваченная восстанием, которое отняло у него брата; и сестра, которая наверняка сидит взаперти в холодной, вонючей камере в Инвернессе; и даже то, что он – Макдональд, а она – Кэмпбелл. В мире не осталось ничего, кроме этого пьянящего мгновения.
Миг забытья – и он рухнул на Марион. Острый запах торфяного дыма примешивался к запахам их тел. Теперь Марион принадлежала ему душой и телом.
– Марион Макдональд… – пробормотал он.
Несколько минут они лежали молча, прислушиваясь к поскрипыванию крыши под весом снега и к треску торфа в очаге. Потом Марион шевельнулась, одеяло соскользнуло, и холод куснул влажную плоть Дункана. Он поежился. Девушка засмеялась.
– Марион Кэмпбелл Макдональд, – задиристо напомнила она, склоняясь над ним.
Схватив шерстяное одеяло, она завернулась в него, хитро взглянула на Дункана и соскочила с кровати.
– Ты куда?
Он снова накрылся простыней и оленьей шкурой, соскользнувшей было на пол.
– Я хочу есть! Должно же в доме быть что-нибудь съестное!
Пробежав сквозь луч света, Марион направилась к буфету. Обследовав все полки в шкафу и в кладовой, она с разочарованной гримасой на лице обернулась.
– Ничего! Неужели супруг хочет уморить меня голодом?
И вдруг она лучезарно улыбнулась. Диана-охотница теперь взирала на Дункана глазами проголодавшегося каннибала.
– Наверно, мне придется самой добыть дичь! – И она с криком набросилась на Дункана. – Я чую свежее мясцо! М-м-м…
Она прыгнула на кровать и чуть было не опрокинула ее. Руки ее тут же принялись нащупывать кусочек послаще.
– Так ты боишься щекотки? Ой, обожаю щекотаться!
Обрадованная открытием, она дала волю своим безжалостным пальцам.
– Марион, перестань! Прошу, перестань! – взмолился Дункан, пытаясь отстраниться.
Пальцы Марион скользили по его животу и ребрам, заставляя громко, до истерики хохотать.
– Я сейчас умру! – задыхаясь, проговорил он.
– Гр-р-р…
Она вонзила зубки в его ногу.
– Ай, волчица! Спасите!
