– Кейтлин! A ghràidh…
В голосе слышались слезы. Взгляд его страдал вместе со мной. Выходит, мои молитвы оказались не напрасны?
– Притащите сюда этого мерзавца! – крикнул Лиам своим людям. – И желательно дохлым!
Вокруг нас зазвучали охотничьи крики. Дичь не уйдет далеко, она ранена. Я забилась в руках у Лиама. Только бы помешать им убить его! Боже, это же мой сын!
– Нет, Лиам, не убивайте его!
Но мужчины меня не слышали и уже растворились в темноте. Я закричала от горя. Я пыталась объяснить, но у меня ничего не получалось. Лиам тоже занервничал, мое смятение было ему непонятно. Он еще крепче обнял меня.
– Он больше не обидит тебя, a ghràidh. Я тебе это обещаю. Я убью его своими руками, если только парни приведут его живым! Все уже закончилось…
– Нет! – вскричала я, яростно вырываясь. – Не надо его убивать!
Боль в ладони парализовала меня. Я закричала как безумная. Поддавшись панике, Лиам ударил меня по щеке. Слишком поздно… Мужчины вернулись с добычей и небрежно швырнули ее на палые листья. Стивен, мой сын, лежал на земле бездыханный! Я вырвалась из рук Лиама и растолкала мужчин, которые уже начали обшаривать карманы покойника. Дункан попытался меня удержать. Я оттолкнула его и, рыдая, рухнула на тело своего ребенка.
Не знаю, сколько времени я плакала, но, думаю, прошло несколько долгих минут. Когда сознание мое слегка прояснилось, вокруг было тихо. Я подняла голову и всхлипнула в последний раз. Мужчины стояли вокруг меня, онемев от изумления. Последовало несколько секунд тишины. Чья-то рука опустилась на мое плечо, тихонько его сжала и попыталась меня поднять. Я не подчинилась. Пожатие стало крепче. Лиам склонился надо мной.
– Кейтлин…
Он смотрел на меня с тревогой. Он не понимал… Откуда ему было знать, что они только что убили моего сына?!
– Все закончилось, – сказал он тихо. – Идем…
– Это Стивен… Это мой сын, Лиам, – прошептала я, цепляясь за его руку.
– Все закончилось. Пора возвращаться.
– Я же говорю тебе, это…
– Он мертв, Кейтлин. Он больше не причинит тебе вреда, – произнес Лиам, сжимая мое плечо и пытаясь оттащить меня от трупа.
– Ты меня не слушаешь! Это Стивен, говорю тебе! – вскричала я, с силой отталкивая его.
Он замер и с сомнением посмотрел на меня. Потом медленно перевел взгляд на мертвое тело.
– Сын Дан…
Лиам не решился произнести это имя. Он был ошарашен.
– Ты хочешь сказать… Ты уверена? Но как…
Не будучи в состоянии вымолвить и слово, я только кивнула. Остальные, смутившись, отошли чуть дальше. Лиам еще несколько секунд смотрел на безжизненное тело, потом перевел исполненный ужаса и неверия взгляд на меня, открыл было рот, но с губ его сорвался только тихий стон.
– Это… это мой сын, Лиам.
– Господи…
Он сел на землю со мной рядом, ошеломленный и растерянный.
– Господи… – повторил он чуть тише, словно только теперь осознал, что я сказала.
Я чувствовала, что остальные смотрят на меня. Особенно тяжело было сознавать, что и взгляд Дункана тоже вперился мне в спину. Я так и осталась сидеть у тела Стивена, поглаживая его то по волосам, то по влажному лбу. Меня трясло, я старалась не заплакать снова, но ничего не получилось. Лиам сел рядом и обнял меня.
– A ghràidh, иди ко мне…
Он прижал меня к себе. Мне было очень трудно оторваться от еще теплого тела Стивена. Потом Лиам посадил меня к себе на колени и крепко обнял. И в его объятиях я плакала, плакала, плакала…
Тело унесли. Я наблюдала за действиями мужчин словно со стороны, следила за ними глазами, пока они не скрылись из виду.
– Ты ничем не могла ему помочь, – шепнул Лиам, поглаживая меня по спине. – Он решил свою участь в тот момент, когда нажал на курок, желая убить Претендента.
– Знаю. Я хочу, чтобы его похоронили на кладбище.
– Это будет сделано.
– И ты покажешь мне могилу…
– Хорошо.
Эффект шока рассеивался, и рука моя начала ужасно болеть. Я позволила физической боли заглушить боль в сердце. Лиам осмотрел рану и смастерил мне повязку, оторвав полоску ткани от подола своей рубашки. Мне пришло в голову, что надо будет сшить ему новую, но как сделать это одной рукой?
Муж обнял меня. Я приникла к нему, такому родному и теплому. Он принялся шептать мне ласковые слова, и я позволила им убаюкать себя. Дрожь наконец покинула мое тело. Лиам утешал меня поцелуями, нежностью, любовью. Боль понемногу утихала.
В маленьком городке снова стало спокойно. Сидя на ступеньках, ведущих к пристани, я смотрела, как море лижет и пропитывает песок. Луна отражалась в нем дрожащим полумесяцем. Стакан водки, который Лиам приказал мне выпить, был почти пуст. Спиртное пошло мне на пользу, успокоило меня. Мои мысли прояснились, и я нашла в себе силы посмотреть на вещи с другой точки зрения. Я дала Стивену жизнь. Он умер у меня на руках. Я совсем не знала своего сына. Нас не связывали общие воспоминания, если не считать двух последних событий. И все-таки он навсегда останется частью меня.
Я медленно обернулась и посмотрела на удалявшийся огонек факела. Это Дункан с Дональдом Макенригом отправились искать священника, который согласится похоронить брата, о существовании которого Дункан узнал этой ночью. Лиам рассказал ему печальную историю Стивена. От начала и до конца повествования он слушал молча, расширив глаза от удивления. Ему даже удалось сохранить хладнокровие и ничем не выдать своего возмущения: я не сомневалась, что услышанное он счел предательством с моей стороны по отношению к его отцу. По взглядам, которые Дункан бросал на меня, я догадалась, что он сердится и пройдет какое-то время, прежде чем он сможет понять и простить меня. Также я знала, что когда-нибудь мне придется объясниться с ним самой, но сегодня вечером у меня не было на это сил.
Вдруг я увидела, что к пристани идут какие-то люди с мечами и факелами. На одном из мужчин была блестящая кираса, и он был окружен толпой богато одетых господ и хайлендерами в поношенных пледах. Заметив их, Лиам быстро встал и заставил подняться меня.
– Вот приятная встреча! – вскричал он и, ведя меня за собой, направился к помпезному персонажу, который мог быть только принцем.
Окаменев от изумления, я стояла и смотрела, как они по-братски обнимаются.
– Я уж думал, он тебя задел! Был момент, когда ты… – начал мой муж, чуть отступая назад.
Он умолк, рассматривая кирасу. На левом плече в блестящем металле была вмятина, и в ней до сих пор торчала свинцовая пуля.
– Боже правый! – пробормотал Лиам удивленно. – Он чуть было тебя не достал!
– Но с ног он меня все-таки сбил, – отозвался Претендент. – Как думаешь, надо извиняться за испорченную кирасу?
