Я прижала руки к груди, чтобы удержать сердце, которое готово было разорваться. Даже если бы я вонзила Лиаму нож в сердце, боль была бы слабее, чем та, что причинили мои слова. И как только у меня язык повернулся! Я обвинила его в смерти Ранальда! И он нес на себе это бремя, день за днем, вспоминал об этом каждый раз, когда я на него смотрела. Поэтому он старался как можно реже со мной видеться. Лишь в ночной темноте он решался прикоснуться ко мне, потому что не видел моего взгляда. Страдание его было невыносимым. И только виски было под силу его уменьшить. Теперь мне все стало ясно. «Лиам, любовь моя! Прости меня!» Ну почему я не решилась поговорить с ним обо всем этом раньше?
Ощутив прикосновение к своей руке, я открыла глаза. Франсес стояла на коленях рядом со мной и протягивала мне вышитый носовой платок тети Нелли.
– Завтра ты вернешься в Карнох, мам.
– Конечно, – рыдая, согласилась я. – Простит ли он меня когда-нибудь за то, что я усомнилась в нем?
– Папа тебя любит, а разве любить – не значит прощать?
– Франсес! Временами простить так трудно.
– Он поймет, что ты сказала раньше, чем подумала.
Я вытерла глаза и высморкалась. Погладила по щеке дочку, которая смотрела на меня с состраданием.
– Я не знаю. Его рана так глубока… Но я всем сердцем хочу, чтобы он меня простил!
* * *
На нашу долину уже давно опустилась ночь, когда показались первые дома Карноха. Я спешила, терзаясь мыслью, что Лиам уедет назад, в лагерь якобитов, невзирая на то, что я умоляла его дождаться моего возвращения. Из Дальнесса я рассчитывала уехать утром, но пришлось задержаться: родители Тревора настояли на том, чтобы мы с Франсес с ними пообедали. Я не смогла отказаться от приглашения. Зато мне дали провожатых до самого Гленко – двух мужчин, слишком старых, чтобы отправиться вместе со всеми на Шерифмур, зато вооруженных до зубов и вполне крепких на вид. В путь мы отправились уже в сумерках.
Я отвела свою кобылку в конюшню и нетвердым шагом направилась к дому. В большой комнате было темно и тихо, и на мгновение меня охватила паника.
Я нашла огарок свечи и зажгла его. На столе было полно грязных тарелок. Увидев их, я чуть успокоилась. Возможно, Лиам просто ушел к Джону Макиайну… Я смахнула со стола крошки хлеба, собрала куриные кости и со вздохом спрятала пустую бутыль из-под виски. Из спальни донесся шорох. Я застыла на месте. Лиам дома! Я прислушалась. Что мне делать? Пойти и разбудить его? Но, может, он и не спит вовсе? Я решила войти в комнату и поставить свечку на комод. Тиканье часов гулко разносилось по дому. Лиам перевернулся, отчего сетка кровати скрипнула, и его рука мягко упала на кровать. Он засопел во сне. Я улыбнулась.
Несколько минут я стояла и смотрела на спящего. Здесь, в спальне, отчетливо пахло виски. Но спал он так мирно, что я решила его не будить. Я присела на корточки у кровати и погладила его кончиками пальцев по шее, по небритой несколько дней щеке. Он приоткрыл один глаз, закрыл его, а потом снова открыл. Теперь он смотрел на меня с таким ужасом, словно я была привидением.
– Лиам, я…
Кровать снова заскрипела. За спиной у Лиама появилась какая-то тень. Но нет, это не тень… Обнаженное белокожее тело, черные растрепанные волосы… У меня замерло сердце. Я не могла пошевельнуться. Только теперь я заметила на полу женскую рубашку и юбки, по которым прошлась ногами. Мне показалось, что еще мгновение – и я упаду в обморок. Кричать не было мóчи, поэтому я застонала. Женщина повернулась ко мне лицом. Маргарет! Лиам и Маргарет! Имена скакали у меня в голове, молотками стучали в черепную коробку. Я распрямилась и отступила на шаг. Я едва держалась на ногах – они меня попросту не слушались. Пришлось схватиться рукой за комод и прислониться спиной к стене. Только теперь я нашла в себе силы заговорить:
– Господи! Господи! Я сплю! Сделай так, чтобы это был сон! Это неправда, Лиам! Разбуди меня и скажи, что это просто гадкий сон!
Мои ноги подогнулись, и я с криком сползла по стене на пол. Лиам, который уже совершенно пришел в себя, спрыгнул с постели, собрал с пола вещи и швырнул их Маргарет, которая, похоже, до сих пор не понимала, что происходит.
– Одевайся скорее! – приказал он низким, хриплым голосом.
– У-у-уже…
Она стала поспешно натягивать на себя одежду, испуганными глазами поглядывая на меня. И вдруг заговорила:
– Кейтлин! Кейтлин, это не то, что ты… Только не думай, что…
«Только не думай…» Эти слова обрушились на меня, словно пощечина. Мой затуманенный рассудок в мгновение прояснился, и меня накрыло волной гнева. Я зло усмехнулась и смеряла ее ненавидящим взглядом.
– Чего мне не думать? Ну, говори! Или вы тут с моим мужем в шахматы играли? Да тебе плевать на меня и на то, что я подумаю! Вы оба… Вы…
Из глаз моих хлынули слезы. Я даже удивилась этому, ведь считала, что они уже иссякли. Лиам надел рубашку и протянул ко мне руку. Я так стремительно отшатнулась, что он замер на месте.
– Не прикасайся ко мне! – прошипела я с ненавистью. – Мерзавец!
Маргарет уже оделась. Она остановилась напротив меня, и по лицу ее было видно, что ей стыдно.
– Прости, Кейтлин. Ты должна понять, мы не хотели…
На эти слова я ответила нервным смешком. Если бы мой взгляд убивал, она бы уже была покойницей.
– Уйди! Уходи, Маргарет Макдональд! Я все поняла! Не думай, что я такая дура! Как ты могла? Ты, моя лучшая подруга!
Она разразилась рыданиями и выбежала из комнаты. Я слушала, как затихают ее шаги, потом хлопнула входная дверь, и я вздрогнула. В доме было тихо, и только громкое дыхание Лиама нарушало тишину. Я медленно подняла глаза и с бесконечным презрением посмотрела на мужчину, который меня предал.
– Кейтлин!
Глаза у него были красные, лицо – бледное, словно у мертвеца, и страшное. Взгляд затравленный, жалкий. Я поднялась, цепляясь то за комод, то за стену, чтобы не упасть снова.
– Мерзавец, как ты мог сделать такое?
– Я не хотел, Кейтлин, клянусь тебе! Ты должна мне поверить!
– Ты не хотел? Теперь ясно, что вы оба считаете меня глупой гусыней! Хотя, может, она тебя принудила? Вот это точно бы меня удивило! Я уехала на день, всего на один день! Решила вернуться пораньше, чтобы побыть с тобой, и что же я вижу? Мой муж с моей лучшей подругой в моей постели!
Я сорвалась на крик. Лиам схватил меня за запястья. Я стала яростно вырываться, но он держал крепко.
– Послушай меня, я могу объяснить…
– Объяснить? Ты занимался любовью с Маргарет! Что тут еще объяснять? Что ты можешь мне сказать? Если собираешься разложить по полочкам, как у вас все случилось, можешь не утруждаться!
– Это случайность, этого никогда не должно было произойти!
– Ты мне это говоришь? Но для угрызений совести слишком поздно! Зло уже сделано!
