– Они? – переспросила Мерока.
– Куртана и другие члены экипажа, – пояснил Кильон. – Другие ройщики, если на то пошло.
– Ты за пару часов вычислил, кто она такая, – скептически заметила Мерока. – Думаешь, получится вечно хранить это в секрете от Роя?
– Мы очень постараемся, ладно? Когда придет местный доктор, нельзя допустить, чтобы он осматривал девочку чересчур тщательно.
– Все равно не понимаю, – отозвалась Мерока, глядя на Калис. – Почему ты не вела себя как нормальная мать, вместо того чтобы брить голову, рисовать отметину и изображать ведьму?
– У нее не осталось выбора, – пояснил Кильон. – Кто-нибудь догадался бы, что у одной из них сила. Раз Нимча вызывала зональный сдвиг местного масштаба, рано или поздно подозрение пало бы на нее. Согласен, тактика Калис кажется чересчур радикальной, но женщина знала: это лучшее, единственное, что может сделать для дочери. Так Нимча получила небольшую временную фору.
– Кильон, Кильон, проснись! Черепа их поймали и собирались сжечь заживо!
– Нимчу могли отпустить или хотя бы оставить в живых.
– Ага, куда ни глянь, везде счастливый финал.
– Этого я не говорю. Просто, с точки зрения Калис, это было меньшим из зол. – Кильон содрал запекшуюся кровь с верхней губы. – Не надо ее осуждать – мы на ее месте не были.
Он замолчал, разбираясь в перепутанных воспоминаниях о недавних событиях.
– Тем более что теперь не осталось сомнений, что Нимча – настоящий тектомант, так ведь, Калис? Когда ты умоляла дочку вмешаться, я что-то почувствовал. Зона откликнулась. Не сдвинулась, но Нимчу определенно заметила и едва не послушалась. По-моему, девочка дала зоне приказ, но выполнить его не заставила: не хватило силы или сосредоточенности. Так было дело?
– Я надеялась, что ты ничего не почувствуешь или не обратишь внимания на мои слова, – отозвалась Калис после долгой паузы.
– Ты среди друзей, и нам нужна правда. Вся правда, как она есть. – Кильон решил, что лучше говорить напрямую, и спросил: – Давно ты знаешь о силе Нимчи?
Взгляд Калис метался от Кильона к Мероке – оба до сих пор стояли, нависая над ней.
– Пожалуйста! – Она кивком показала, что им нужно сесть на скамью.
– Что-то не спешат они сюда с теплой одеждой и одеялами, – проворчала Мерока.
– Метка появилась вскоре после того, как Нимча научилась говорить, – начала Калис. – У нее были длинные волосы, но однажды она упала и разбила голову. Я промывала ей рану и увидела отметину. – Калис пронзила Кильона взглядом, и тот представил, как потрясла ее истинная сущность дочери. – Тогда я и поняла.
– Просто поняла, и все? – удивился он.
– Конечно. Дети с даром рождаются постоянно, наверное, со дня сотворения мира.
– Некое сочетание наследственных факторов, – размышлял вслух Кильон. – Да, в народе такое встречается. Но чтобы родился ребенок вроде Нимчи, нужно совершенно определенное сочетание. Сколько ей было, когда проявилась сила?
На минуту Калис задумалась.
– Почти три. Она умела читать и писать, как любой ее ровесник. Тогда сила и проявилась.
– Она словно ждала, когда некоторые отделы мозга достаточно созреют, – проговорил Кильон. – В этом ее суть – не в магии или одержимости демонами, а в генном парадоксе, который скрыт очень глубоко и ждет подходящих обстоятельств, чтобы проявиться. Дар тектомантии почти как наследственное заболевание, только куда сложнее и реже, ибо зависит не от одного наследственного фактора.
– Это не болезнь, – отрезала Калис.
– Нет, но вдруг медицина способна разгадать сущность дара, а при необходимости помочь Нимче?
– Моей дочери помощь не нужна.
– Что ты скажешь, если сила Нимчи начнет угрожать ее жизни? – спросил Кильон.
– Она не угрожает.
– Эта сила навлекла на вас ненависть и засадила вас обеих в клетку.
– Еще она спасла нас.
– Могла спасти, умей Нимча ее использовать. Я определенно что-то почувствовал. Уверен, все мы почувствовали. Но боргов ее дар не остановил, и черепам не помешал. Этот дар как талант, который не развивали, его нужно пестовать и оттачивать.
– Ты заблуждаешься, – мрачно изрекла Калис.
– Очевидно, да.
– Когда пришли борги, Нимча была слаба и испугана. Сила ее дара постоянна. И сейчас она слабее из-за того, что дочка уже сделала.
– Она что, сегодня уже использовала свою силу?
– Не сегодня, клиношник. Вчера. Когда случились перемены и погиб твой город. И когда ты смотрел, как падают ангелы. – Калис провела грязной рукой по волосам дочери, развела спутанные пряди, обнажив ярко-малиновую звезду с точками. – Нимча вызвала шторм. Моя дочь разрушила твой мир.
Кильон открыл рот, чтобы ответить, но смог лишь улыбнуться и покачать головой.
– Говорила я тебе – у нее мозги набекрень, – напомнила Мерока.
Глава 11
В зарешеченном оконце появилось мужское лицо – бледное, с орлиным носом, седой бородой и хищно прищуренными глазами под густыми бровями. Никто из них прежде его не видел. Мужчина глянул на узников, потом отпер дверь и вошел, сжимая в руках докторскую сумку, чуть менее истертую и поцарапанную, чем у Кильона. За спиной у бородача стоял член экипажа с одеялами и теплыми вещами, а позади него – еще один, в блестящих черных перчатках и с пулеметом в руках.
– Простите, что заставил вас ждать, – начал бородатый. – Меня зовут Гамбезон, я имею честь… и удовольствие… быть доктором на этом корабле.
Гамбезон был в длинной кожаной куртке, украшенной на груди и плечах различными нашивками. «Знаки отличия», – решил Кильон. Куртку доктор, видимо, натянул впопыхах – застегнута она была криво. Из-под куртки выглядывала белая докторская форма вроде той, что Кильон обычно надевал на работу в морге Третьего округа.
– Мне поручено… приказано… тщательно осмотреть каждого из вас, – продолжал Гамбезон, – отчасти ради вашей собственной безопасности, отчасти ради безопасности Роя.
– Потому что мы можем занести вирус? – спросил Кильон, не отрывая взгляда от белой туники, испещренной светло-коричневыми пятнами засохшей крови.
– Сама суть Роя обязывает к бдительности… к осторожности… по отношению к инфекциям. Мне дали понять, что двое из вас с Клинка, верно?
– Речь о нас с Мерокой, – ответил Кильон. – Мы с Неоновых Вершин.
– Боюсь, внутреннее устройство Клинка мне не знакомо. – Гамбезон чем-то напоминал хищную птицу, он буквально впился в Кильона светло-карими глазами. – Говорят, вас избили, по лицу ударили.
– Возможно, сломан нос. А так больше ничего серьезного.
– Вы уверены?
