– Я вынужден отдать такой приказ. Если черепа и впрямь таятся в тумане и натолкнутся на Рой, наполовину состыкованный с колонками, нас перережут, как свиней на бойне.
– По крайне мере, вас не обвинят в том, что вы игнорируете проблему черепов, – мягко сказал Кильон, радуясь, что услышал метафору Рикассо после ужина.
– Многие обвинят меня именно в этом. – Рикассо заткнул графин пробкой. – Они уверены, что несколько атак на позиции черепов, и проблема исчезнет, словно по волшебству. Им невдомек, насколько те рассредоточены. Пока существуют землеройки и наркотики, которые их дурманят, будут существовать черепа или кто-то подобный. – Рикассо уставился на Кильона, склонив голову набок, как пес, услышавший подозрительные шаги. – Удивительно, что тебя это интересует.
– Нет, это так, походя. – Кильон натянуто улыбнулся.
– Каждый, кто недоволен политикой Рикассо в отношении черепов, пусть сперва со мной потолкует, – предложила Куртана.
– Они не отважатся, дорогая моя.
– С телеграфных башен новостей больше нет? – поинтересовался Кильон.
– Шансы нулевые, доктор, – с сожалением ответил Рикассо. – Мы слишком далеко от сигнальных цепей, даже если они опять функционируют. Боюсь, мы ничего не узнаем, помимо того, что привезла «Крушинница».
– Не хотите снова послать дозорного туда, где «Крушинница» перехватила последнее сообщение?
Рикассо коротко и горестно покачал головой:
– Совершенно бесполезно. Жаль, с Клинка нет добрых вестей, но ты же видел: положение там отчаянное. Понимаю, советовать легче, чем сделать, но тебе, доктор, придется понемногу забывать свою прежнюю жизнь. Конец Клинка, безусловно, трагедия, только ты ничего изменить не в силах. На тех, кто остался в живых, теперь ложится огромная ответственность: нужно готовиться к будущему.
– Клинок не умер, – возразил Кильон. – Он умирает, но ведь доктора не бросают умирающих пациентов. Вот и мы не должны бросать Клинок.
– Рой клиношники бросили без сожаления, – напомнил Аграф и ослабил ворот туники.
Лицо у него покраснело от вечерних возлияний.
– Значит, моральное превосходство у вас. – Кильон посмотрел молодому капитану в глаза. – Почему бы не использовать его, вместо того чтобы усиливать вражду?
– Звучит благородно и жизнеутверждающе, – отметил Рикассо, смахнув салфеткой крошки с губ, – но, боюсь, неприемлемо. Мы не в состоянии помочь Клинку, даже если бы захотели. Рой всего лишь горстка кораблей.
– Не назвал бы горсткой сто пятьдесят кораблей, или сколько их там у вас, – возразил Кильон.
– Все равно ерунда по сравнению с Клинком, – гнул свое Рикассо. – Да, прежде Рой был больше. Он был силой, с которой считались. Но считались с нами до того, как вероломное предательство и неумолимое время ослабили нас.
– Я не предлагаю напасть на Клинок, – проговорил Кильон. – Я предлагаю оказать материальную помощь. Все мы слышали новости, которые привезла «Крушинница». Уверен, хоть что-то Рой сделать в состоянии.
– Доктор, ну зачем тебе туда? – искренне удивился Рикассо. – С тебя там мигом шкуру сдерут!
– Кое-кто постарается это сделать. Но почему должны страдать остальные?
– Повторяю еще раз. – Из-под привычной невозмутимости Рикассо уже пробивалось раздражение. – Мы изменили бы позицию, если бы могли что-то сделать. Хоть самую малость! Но мы не можем. Ничего не можем. Даже если бы… шторм начался в Метке, в сердце Клинка. – Он многозначительно постучал по столу. – Некоторых это убеждает в том, что Клинок сам вызвал свою погибель.
– Такого мнения придерживаются не все, – ехидно заметил Гамбезон. – Это к вашему сведению, доктор.
Кильон кивнул, выражая доктору благодарность за здравомыслие.
– Сомневаюсь, что и Рикассо его придерживается. Если только фирменный научный скептицизм не личина, скрывающая предрассудки и суеверие.
– По-моему, вы слишком далеко зашли, – посетовала Куртана и взглянула на Аграфа, рассчитывая на его поддержку.
Тот пожал плечами и согласно хмыкнул:
– Спать идем?
– Звучит соблазнительно, – проговорила Куртана, но вместо того, чтобы подняться, со вздохом обвела зал взглядом. – Клиношников я не люблю – это вполне очевидно; только если есть шанс помочь им, я его не упустила бы. Хотя бы для того, чтобы уязвить их, пристыдить, заставить пожалеть о мерзком отношении к нам.
– Такой расклад мне нравится, – заявил Аграф.
– Но шансов нет, – продолжала Куртана. – В этом суть. Ты, доктор, уже убедился, что у нас всего в обрез. Топливо для двигателей мы добываем чуть ли не по каплям. У нас не хватает боеприпасов и самого необходимого. Пока еще незаметно, но мы не можем делиться с каждым нуждающимся.
– Символический жест лучше, чем ничего, – заметил Кильон.
– Символический жест заставит нас потратить драгоценное топливо, рискнуть кораблями и облететь территорию вокруг Клинка, которую сейчас занимают черепа, – сказал Рикассо.
– Летать мы не боимся! – возразила Куртана, словно оскорбили ее достоинство.
– Да, – кивнул Рикассо, – не боимся и никогда не боялись. При этом мы никогда не позволяли себе риск ради риска. Сейчас пустой риск особенно непозволителен: мы должны защищать то, что имеем. Клинок обходился без нас со времен Разрыва. Обойдется и сейчас.
– Клинок просит помощи, – напомнил Кильон. – Не значит ли это, что расклад изменился?
– Конкретно нас он не просит, – уточнил Рикассо.
– Неужели есть разница? Если человек тонет, вы будете ждать, чтобы он позвал вас по имени, прежде чем бросить ему веревку?
Рикассо терпеливо улыбнулся:
– Доктор, разговор ни о чем. Я ценю твои чувства. Ты остался верен Клинку, и это правильно. Но хочу напомнить: ты гость Роя, а не часть нашей правящей верхушки. Можешь высказывать свое мнение, но не рассчитывай, что сможешь повлиять на решение. Ты едва знал о нашем существовании, до того как мы тебя спасли. – Конец фразы прозвучал с особой язвительностью: Рикассо без обиняков напоминал Кильону, что тот до сих пор в долгу перед Роем. – Может, хватит об этом? Что сделано, то сделано. У нас своих проблем хватает.
Доктор Гамбезон, молчавший почти весь вечер, негромко откашлялся.
– Скажите им, – проговорил он, обращаясь к Рикассо.
– Про что, доктор?
– Расскажите про сыворотку-пятнадцать.
– Я думал, препарат называется сыворотка-шестнадцать, – вмешался Кильон.
– Над шестнадцатой он работает сейчас, – ответил Гамбезон. – Ну а пятнадцатой была предыдущая партия, одна из неудачных. Расскажите им, Рикассо. Думаю, сейчас они имеют право знать.
– Доктор, вы пренеприятнейшим образом злоупотребляете моим доверием, – предостерег Рикассо.
