— У меня есть к вам разговор, позволите подняться наверх? — Он кивнул на лестницу.
Не позволю! — хотелось ответить мне. На кухонном столе стояли многочисленные баночки с заживляющими притирками, чистая ткань для перевязки, а на очаге беспрерывно пыхтело снадобье от лихорадки, и его запах, перемешанный с ароматом густого бульона, заполонил оба этажа. Только глупец не догадался бы, что в доме прячется раненый человек, а суним Амадеус Новак глупцом определенно не являлся.
— Конечно, — с улыбкой согласилась я. — Я сварю для вас кенерийский кофей.
— Я предпочитаю воду, — поднимаясь следом за мной, отозвался дознаватель.
— Как скажете.
Хотелось надеяться, что мне удается выглядеть милой, а не испуганной.
Мы поднялись на второй этаж, и я перехватила проницательный взгляд дознавателя. Он немедленно заметил приготовленные для перевязки бинты и баночки с заживляющими снадобьями.
— В лекарских и аптекарских дворах не принято закрывать ворота на тот случай, если кому-то срочно понадобится помощь. Так что мы всегда держим наготове бинты и притирки, — предвосхищая заковыристый вопрос, объяснила я.
— И часто к вам захаживают раненые? — разглядывая гравюры на каминной полке, полюбопытствовал дознаватель.
— Люди приходят разные, но задавать вопросы у лекарей тоже не принято, — со значением произнесла я и налила в кружку воду. — В вашу горячую воду добавить травяного чая?
— Я подумал, что не отказался бы от кенерийского кофея, — не поворачиваясь ко мне, со странным смешком отозвался Новак и вдруг что-то вытащил из-под каминной полки.
С удивлением я проследила за тем, как он покружил по комнате. Проверил неожиданные уголки комнаты: книжную полку, горшок с фикусом, вазон для мелочей. Довольно улыбаясь, точно наткнулся на разгадку хитроумной шарады, Новак продемонстрировал мне несколько прозрачных магических кристаллов в виде гладких цилиндров, но по структуре напоминавших вчерашний куб, выпавший из руки Яна.
— Говорите, у аптекарей не принято задавать вопросов?
— Что это?
— Следящие кристаллы, и не простые. — Он проверил один из цилиндров на свет. — Они умеют записывать живую картинку.
Похоже, мы оба знали, кто мог подложить в дом столь замысловатые колдовские штуки. Вдруг мне показалось, что я встала на тонкий лед, готовый в любой момент проломиться под ногами.
— Если они вас заинтересовали, то можете забрать их в предел и проверить, — пожала я плечами. — Я не разбираюсь в магии.
— Если уж вы не против… — Новак действительно ссыпал кристаллы в карман плаща, и мне отчаянно захотелось, чтобы они медленно растаяли, как вчерашний кубик. — Но, говоря откровенно, я пришел вам рассказать новость о Чеславе Конопке.
— Его будут судить?
— Сегодня ночью он повесился, — глядя мне глаза в глаза, произнес дознаватель, и лишь Святые Угодники могли знать, какими чудовищными усилиями мне удалось сохранить бесстрастное лицо. — Но вот что странно, он сначала задушил себя шнурком, а потом вздернулся на перекладине. И главное, ночью кто-то пробрался в городскую башню. Как думаете, что ему надо было?
— Спасти от изнасилования несправедливо осужденную девицу? — не удержалась я. — Не понимаю, для чего вы мне это рассказываете. Меня сложно назвать поклонницей Чеслава Конопки, и я точно не стану переживать из-за его самоубийства.
— Похоже, что в городскую башню пробрался ночной посыльный. И человеком, убившим сунима Конопку, был именно он.
Мое сердце оборвалось.
— Это официальная версия?
— Предположение, которое вскоре может заменить официальную версию, если вы нам поможете, — многозначительно добавил страж.
— А сюда вы пришли, потому что в аптекарской лавке в Кривом переулке безопаснее предполагать, чем в центральном стражьем пределе? — Я скрестила руки на груди. — Кроме того, я слышала, что не в принципах ночного посыльного связываться с убийствами.
— Так было до вчерашней ночи, — поправил меня Новак. — Вы можете представить, что будет, если неуловимый, натренированный хищник начнет убивать? Если вам что-то известно о том, где можно искать этого человека, то…
— Я не понимаю, почему вы считаете, будто меня что-то связывает с ночным посыльным, — резковато перебила я.
— Тогда в участке у меня сложилось впечатление, что вы заинтересовались его личностью.
— Я газетчица и интересуюсь многими людьми, — дернула я плечом. — Вернее сказать, интересуюсь тем, что может принести мне известность. Например, романом между актеркой и королевским послом или личность легендарного вора — это отличные темы для колонок.
— Вот как… — Новак недобро блеснул глазами. — Вы должны понимать, что если такой человек, как ночной посыльный, занялся убийствами, то мы все можем оказаться в большой опасности.
— В таком случае вам надо поторопиться и поймать его, — с иронией вымолвила я и недвусмысленно намекнула, что визитеру пора уходить: — Я забыла, у нас закончился кенерийский кофей.
Новак усмехнулся, потом поклонился, прощаясь. Прежде чем спуститься на первый этаж, он оглянулся ко мне:
— Вот что странно. Вы говорили, что заболели грудной жабой, но даже ни разу не кашлянули.
— Потому что я абсолютно здорова, — спокойно заявила я, понимая, что меня поймали, точно гимназистку.
— Знаете, Катарина, когда я увидел вас в первый раз, то принял за недалекую девицу, но сильно ошибся. Вы гораздо умнее и расчетливее, чем демонстрируете.
— Вы немного разочарованы?
— Вчера в городской башне убийцу ранили. Арбалетным болтом в плечо. — Новак выдержал многозначительную паузу и добавил с неприятной улыбкой: — Впрочем, я забыл, что в лекарских и аптекарских дворах никогда не задают вопросы. До свиданья, Катарина.
— Прощайте, суним Новак, — ледяным тоном отозвалась я, давая понять, что больше не желаю лицезреть дознавателя в стенах своего дома.
За ним закрылась дверь, и я поняла, что у меня мелко трясутся колени, а когда вошла в свою спальню, наткнулась на темный внимательный взгляд Яна. Совершенно точно у меня не имелось никаких сил для очередного серьезного разговора, так что я сделала вид, будто не понимаю значения этих выразительных взоров. Подошла к нему и грубовато объявила:
— Надо сделать перевязку, а то бинты в крови.
Говоря откровенно, лекарка из меня была посредственная, я не обладала ни академическим знанием, ни практической сноровкой. К тому же вид открытых ран вызывал у меня желание немедленно приложить к носу нюхательные соли.
— Откуда ты знакома с Амадеусом Новаком? — в гробовой тишине спросил Ян, пока я разматывала окровавленную перевязь.
— А ты?
Тебя действительно зовут Ян? Ты правда ночной посыльный? — промолчала я, и он не ответил ни слова.
