Например, Пер, наш норвежский изолированный горец из предыдущей главы, прочно отождествлен с Эмоциональным Ребенком, который должен отталкивать от себя людей, чтобы ощущать себя в безопасности. Когда кто-то подходит близко, он ошеломлен необъяснимой первобытной паникой, и все, что он может сделать, это бежать. Естественно, он развил изолированный образ жизни. Он чувствует себя глубоко недоверчивым и боится поглощения. У него нет никакого понятия о том, что жизнь может быть другой, потому что он не признает свою отождествленность. Когда мы исследовали историю его детства, он узнал, что постоянно подвергался вторжению и подавлению со стороны контролирующей, сурово религиозной матери. В своей теперешней жизни он подозревает, что другой будет только пытаться контролировать его и манипулировать им. Пер справляется с этой тревогой, никогда не позволяя никому подойти к себе слишком близко. Он также находит, что его привлекают люди, которые «нуждаются», которые могут быть ревнивыми, властными, эмоционально контролирующими, истерическими или неуважительными к его потребностям в пространстве и одиночестве. Естественно, он обвиняет другого и фокусируется на том, что делает он или она, вместо того, чтобы видеть собственную отождествленность.
Когда мы интенсивно отождествлены с Ребенком, который подвергся стыду или насилию, мы едва ли знаем, чего хотим или в чем нуждаемся. Мы можем довольствоваться любого рода вниманием, особенно негативным вниманием в качестве выражения любви, потому что это все, что мы знаем. Шок заморозил нас в подавленности, замешательстве и неспособности ощущать себя. Еще более осложняет картину то, что на глубоком уровне часть нашей отождествленности со стыдящимся и шокированным Эмоциональным Ребенком состоит в жажде мести. Травмированный Ребенок внутри стал таким недоверчивым и накопил столько бессознательного невыраженного гнева, что мечтает о временах, когда наберется сил и отомстит. Фактически, давление гнева так сильно, что часто мы привлекаем кого-то, кто позволит нам отыграться за все эти накопленные обиды. Жажда мести удерживает нас привязанными к отождествленности. Эмоциональный Ребенок не видит никакой разницы между настоящим и прошлым, поэтому для него неважно, что месть достается не родителю и не тому, кто подверг нас насилию изначально, а партнеру или кому-то еще.
Кристина и Альберто — пара, которую я упоминал раньше, — постоянно остаются в той или другой драме, и оба они глубоко отождествлены с недоверчивым Эмоциональным Ребенком. Ни один из них не осознает, как сильна его жажда мести. Как только один из них делает что-то, что провоцирует недоверие другого, он или она демонстрирует гнев и обиду и снова убеждается, что гораздо лучше оставаться закрытым и защищенным. На самом деле ни у одного из них нет достаточной мудрости в тонкостях и вызовах близких отношений. Обоих захватывают недоверие, старые убеждения и ожидания и поведение, которое из них вытекает. Вполне естественно, что их отношения состоят из постоянных и повторяющихся игр и стратегий.
Большой вопрос, который поднимается почти на каждом из наших семинаров, — как выйти из непроизвольного повторения? Как нам прекратить снова и снова попадать в одни и те же болезненные ситуации? Я уделю этому вопросу времени и внимания более всех прочих. Сейчас я вижу в нем три аспекта.
Выход из непроизвольного повторения
1. Стадия признания.
Понимание собственных отождествлений и приходящих из них убеждений и ожиданий.
2. Стадия погружения.
Готовность чувствовать боль и страх, сопровождающие отождествленность.
3.Стадия риска.
Готовность рисковать и отважиться на то, что выводит нас из отождествленности.
Первый шаг в распутывании непроизвольного повторения — стадия признания. Она подразумевает, что мы признаем существование у себя определенной модели поведения, и связываем ее с раной в Эмоциональном Ребенке. Мы отслеживаем повторение модели до опытов детства, которые могли привести процесс в движение. На этой стадии также необходимо осознать, что у нас есть негативные убеждения, ожидания, привычки и негативный образ себя, который за всем этим стоит. Например, вообразите, что у вас есть сценарий, где вы чувствуете, что подвергаетесь эмоциональному насилию в любовных отношениях. Вы видите, что несете негативное ожидание того, что так будет случаться всегда. Вы можете даже верить, что насилие — неотъемлемая часть того, чтобы вообще с кем-то быть. Вы замечаете, что когда вы с кем-то, то реагируете, сжимаясь в шоке и начиная непроизвольно угождать. Если пойти глубже, вы замечаете, что когда вы думаете о себе, то видите кого-то, кто заслуживает насилия или отвержения. В конце концов, возвращаясь к детству, вы осознаете, что ваши отец или мать подвергали вас насилию точно таким же образом, как тот, который преследует вас сегодня.
Второй шаг труднее. Это стадия погружения. На ней мы позволяем себе глубоко нырнуть в опыт травмы и чувствовать его тотально. Нам не нужно пытаться изменить его или ждать, чтобы он прекратился. Большинство из нас испытывает естественное нетерпение выбраться из сценария. Но ожидание, что он изменится, не рассеет его. Оно рассеет энергию. Вместо этою нам нужно оставаться в опыте, чувствуя страх и боль, которые он провоцирует. Эту фазу трудно пережить одному(ой). Я нашел, что мне понадобилось некоторое руководство, чтобы войти в свой опыт, потому что мои привычки все понимать интеллектуально и перепрыгивать через страх и боль были глубоко автоматическими.
За время существования нашего тренинга мы поняли, что важно указывать людям путь в их сценарии, пока они с нами, и затем, в промежутках между неделями тренинга, поддерживать постоянное общение между участниками в разных странах, в которых проводятся семинары. Таким образом мы можем помочь им увидеть сценарии в поддерживающей и защищающей среде тренинговой комнаты, а затем прибавить к этому поддержку и руководство в том, чтобы наблюдать события, разворачивающиеся в жизни, особенно в личных отношениях. В обеих ситуациях фокус остается на поддержке участников в том, чтобы они просто позволяли себе чувствовать боль и страх, не пытаясь что-то изменить или рассеять.
В определенной точке путешествия у нас оказывается достаточно осознания негативных убеждений, ожиданий и моделей поведения, чтобы мы могли выбирать, и мы можем перестать давать им питание. Тогда мы готовы рискнуть и выйти из автоматического поведения. Например, Синтия, моя подруга, находится в отношениях с мужчиной, который регулярно ее тиранит. Синтия верит, что если отстаивать себя и устанавливать пределы, то произойдет что-то ужасное. Когда она все же рискует и делает именно это, ее страхи не оправдываются. И даже когда Алекс, ее партнер, испытывает на нее гнев, она в порядке. Пер из Норвегии верит, что если он к кому-то приблизится, то над ним захватят власть. Рискуя и подходя к другому человеку ближе, он постепенно открывает, что может при этом оставаться с собой. Невозможно определить или предсказать, когда у нас достаточно ясности, чтобы прекратить старое поведение. Кажется, это происходит просто в результате того, что мы проводим достаточно времени в признании и погружении.
