Обесценивание
Это слова или действия, снижающие ценность личности или эмоций другого человека.
Ничто так не бесит, как слово «успокойся», когда человек вот-вот взорвется от эмоций.
Попытки «гасить» сильные эмоции при помощи рациональных доводов вызывают агрессию. Если эмоции мощные, это значит, что, во-первых, для человека они очень значимы, и, во-вторых, что их долго сдерживали. Так долго, что они контролю уже не поддаются и вырываются наружу. Если в этот момент окружающие выдают что-то вроде «не нервничай», это… обижает. Настоящей поддержкой в такой ситуации будет помощь в избавлении от груза переживаний, но не попытка их заткнуть. И хотя окружающие стремятся помочь или поддержать, между строк читается другое: «Не смей быть собой и не чувствуй то, что чувствуешь», «Твои эмоции ничего не значат, ты не имеешь права переживать».
Но есть и утешение – с подругами, как правило, можно говорить напрямую, без обиняков, даже в грубоватой форме. Если станет совсем невмоготу, молодая мама вправе сказать: «Помолчи, подруга, тошно от твоих советов». И подруга помолчит, не обидится.
Эй, прохожий, проходи!
На улице, в транспорте, в магазине, около дома молодой маме и малышу встречаются люди, которые не играют ровным счетом никакой роли в их жизни. Возможно, они много лет будут жить в одном доме, но ни разу не сходят друг к другу в гости. Возможно, их общение будет навечно заключено в словах «здрасте, мне молока – до свидания, приходите снова». Возможно, они никогда не узнают имен друг друга. Возможно, мама и малыш вообще больше никогда не увидят этих людей. И тем не менее случайные прохожие, безымянные продавцы, посторонние «доброжелатели» порой считают своим долгом отвесить молодой маме пару вербальных оплеух.
Типичные реплики, которые молодая мама может услышать от посторонних людей, которых просто подбивает «причинить добро».
Ох уже эти слинги! Ну что за мода. Это вредно, у ребенка кривые ноги будут и позвоночник кривой.
Сами в куртке, а малыш раздет! Не жалко?
По этой траве голуби ходят, а вы ребенка выпускаете, ай-ай-ай!
А чего красненькая такая малышка? Аллергия? Мамка что-то не то съела?
С ребенком нужно дома сидеть, а не по кафе шляться!
Без шапочки в такой холод!
В общем и целом, понятно.
Ранение честностью
Делается это примерно так. Произносится вводная фраза вроде: «Ты только не обижайся, но…» / «ты человек адекватный, поэтому тебе можно сказать напрямую» / «я человек прямой, так что скажу, как оно есть». Далее следует откровенное хамство, приправленное верой в то, что хамящий действительно несет в этот мир свет и справедливость. Мол, раз вводные слова есть, то бестактность и грубость прощаются. Если обидитесь, – значит, вам правда глаза колет и вообще не благодарны за честное стремление помочь. Манипуляция примитивная, но дискомфорт многим доставляет. Вроде как ценный совет выглядит, а на самом деле вас попросту ставят перед выбором: или терпишь грубость, или ты плохой.
Для прохожих бросить реплику – все равно что быстро и легко сбросить психоэмоциональное напряжение, накопленное в течение дня. Но для иной молодой мамы услышать нравоучительную реплику от постороннего значит – целый день крутить ее в голове, выдумывать хлесткие и емкие ответы, сомневаться в себе, в приступе самокритики надеть на ребенка лишнюю кофту и привести домой красного, распаренного малыша.
Пограничный контроль
Психологические границы нужно защищать еще сильнее и трепетнее, чем границы территорий. Ведь человек, на чью психическую территорию постоянно вторгаются незваные гости, имеет дело с крайне неприятными последствиями вот таких вот визитов. У него искажается образ себя, и со временем он все сильнее чувствует свое несовершенство, нелепость, глупость, никчемность. Он тонет в чувстве вины и перестает ощущать свою ценность. Кроме того, утрачивается способность защищать свои границы и вообще распознавать их нарушение.
Выглядит это следующим образом: у человека, который часто испытывает психологическое насилие, появляются вспышки «немотивированной» агрессии. Иначе говоря, он долго терпит, а потом взрывается как будто без причины. Так как повода для злобы действительно не было, человек чувствует себя виноватым, ему стыдно, он обещает исправиться. Так начинается новый период терпения. А за ним снова эмоциональный взрыв. И далее по кругу.
Еще одно следствие психологического насилия – это постоянное чувство страха и беспомощности. Мир начинает казаться опасным, двусмысленным и подлым. Наслаждаться жизнью в таком мире становится просто невозможно, а доверять кому бы то ни было чревато последствиями. Человек замыкается в себе, боится хоть с кем-то поделиться своими настоящими чувствами и переживаниями: ему кажется, что его обязательно осудят, не примут и не поймут. Или того хуже – откроешься кому-то, а он это откровение потом против тебя же и обернет.
Но, наверное, одна из самых больших опасностей нарушения психологических границ – это ощущение, что нет никого, кто мог бы общаться уважительно и деликатно, помогать – своевременно и спокойно.
Что же заставляет людей терпеть, молчать, допускать в принципе враждебное, навязчивое или, наоборот, безразличное отношение к себе?
В ситуации психологического насилия нас заставляет сдерживаться одна огромная сила. Та сила, под влиянием которой многие женщины жертвуют собой ради недостойного мужчины. Та сила, которая заставляет некоторых людей следовать родительским посланиям и жить не своей жизнью. Это страх. Страх потерять любовь. Именно из-за него у многих стоит запрет за защиту своих границ.
Многим из нас с детства внушали, что защищать себя – это плохо. Драться, когда обидели, нельзя. Перечить старшим – значит, быть отвергнутым и нелюбимым. Не доедать невкусный обед в детском саду – вообще смертной казни заслуживает. Нужно делать то, что велят, а не то, что хочется. В личное пространство ребенка может вторгнуться кто угодно и даже не заметить, что вторгся незаконно.
Как работают манипуляции
Возраст меняется, а страх нелюбви остается. Этим и пользуются манипуляторы. Например, человек приходит в учреждение, чтобы получить услугу (ради которой это заведение, собственно, и создавалось), а клерк ему вдруг грубит и отчитывает за все подряд, как маленького ребенка. Казалось бы, абсурдная ситуация: ведь он – клиент, он платит деньги, своим приходом он оправдывает существование учреждения, он может пожаловаться на хамского сотрудника!..
Тогда почему же клерк так себя ведет? Зачем кусает руку, которая его кормит?
А рассчитывает он на то, что у клиента сработает очень глубокий страх защищать себя. Именно от этого страха появляется оцепенение, забываются слова и пропадают мысли. Жертву погружают в дикий стыд, в зашкаливающее чувство вины, в надежде на то, что вместо защиты он будет оправдываться. Как в детстве. Вроде столько лет прошло, а все еще работает.
