Системность выражается в том, что между всеми членами семьи существуют невидимые и, как правило, неосознаваемые взаимосвязи. Если что-то происходит с одним членом системы, то всем остальным моментально передается изменение натяжения связующих нитей. Это легко прослеживается на болезнях детей. Дети, чьи родители эмоционально или физически отсутствуют по причине того, что сами были травмированы, становятся особенно изобретательными и обычно с помощью болезней вполне успешно удерживают родителей рядом, иногда ценой собственной жизни. Но родители крайне редко рассматривают болезни своих детей под этим углом. Для них это вовсе не зашифрованное послание о состоянии дел в семье, а банальное недомогание, которое нужно заглушить лекарствами, что на деле является лишь отсрочкой решения главной проблемы. Конечно, на поверхностном очевидном уровне каждый ребенок подвержен простуде и другим заболеваниям. С позиции естественной медицины все это – процессы очищения в теле. Но при каждом случае, который протекает с осложнениями, каждом заболевании, которое может стать хроническим или угрожает жизни ребенка, имеет смысл исследовать семейные процессы, проявляющиеся через подобный симптом.
Семейная динамика
– Папа, я замуж не буду выходить, я с вами жить буду.
– Не смей угрожать отцу!
Анекдот
Системная динамика проявляется не только через болезни, но и через поведенческие роли. Самыми распространенными из них являются две: Ребенок-Родитель и Инфантильный.
Переворачивание семейной иерархии с ног на голову называется парентификацией (от англ. parent – родитель) – ситуация, при которой ребенок становится как бы родителем своему родителю. При этом родитель добровольно передает ребенку опеку над собой и в лучшем случае делает его своим партнером. Но чаще сам превращается в опекаемого.
Семейная система не терпит пустот. Как только один из членов выпадает из нее физически или эмоционально (например, при таких болезнях, как алкоголизм и депрессия), в опустевшее пространство будто вакуумом всасывается другой член семьи. Так, матери превращают своих сыновей в мужей, а дочерей – в своих заместительниц, сами при этом занимая роль дочерей.
Вырастает такой парентифицированный ребенок, совершенно не осознавая, какой груз на него взвалили. Для него долг семье – не просто слова, это – реальность, которая часто ощущается как гнет, обуза, тяжесть. Такие дети взрослеют раньше срока. Им ничего не остается, как преуспеть, выучиться, построить карьеру и исполнять семейный долг, выкладываясь изо всех сил, чтобы быть образцовыми. Жизнь таких иногда совсем юных особей видится как вполне нормальная. Но они вовсе не умеют радоваться на полную катушку, а их спонтанность быстро разбивается о быт. Такие дети-родители бывают отягощены тоской по нереализованным детским фантазиям, непреодоленным вершинам и недоигранным играм. В реальной жизни их атакуют паника, страхи, одиночество и детская растерянность. Ведь в то самое время, когда они могли крепнуть, купаясь в родительской любви при полной поддержке семьи, они оказались один на один с проблемами, с которыми просто не в состоянии были справиться, хоть и должны были это сделать. Если вы знакомы с чувством иррациональной вины за то, что не можете вылечить своих близких, вывести их на лучший уровень жизни, если приоритеты вашего сыновнего долга выше, чем ваша собственная семья, – поторопитесь оплатить абонемент и добро пожаловать в клуб! Только завидовать такой перспективе никто из смертных в здравом уме не станет.
В семье, где ребенок становится парентифицированным, моментально срабатывает механизм, призванный восстановить пошатнувшееся равновесие. Инфантилизация (от англ. infant – ребенок) – своеобразное размягчение процесса взросления, впадание в детство, в состояние, когда у человека отсутствует зрелость и ответственность. Типичная для этого динамика: в семье, где есть отец-алкоголик, мать и двое взрослых детей, дочь «втягивается» на место отца рядом с матерью и становится «образцовым мужем», исправленной версией своего отца. Она даже ведет себя как пацанка – груба, деловита, активна, с богатым жизненным опытом и социальными успехами, но совершенно не способная выстроить длительные любовные отношения. Ее брат – не по возрасту инфантилен, не собран, постоянно попадает в передряги, болеет, слаб. Не имея образования и работы, он прожигает жизнь. Его отношения с матерью – идиллические. Он для нее – улучшенная версия ребенка, о котором нужно заботиться, чтобы она, упаси Бог, не могла почувствовать свою покинутость и невостребованность. Мать – типичная жертва в депрессии, с гипертрофированной заботой о сыне и претензиями к дочери, которая, в свою очередь, требовательна ко всем членам семьи. А отец – человек-фантом, которого де-факто нет. Каждый при деле – занял свою позицию, точно и прилежно исполняя роль, которую сам и выбрал в данной семейной пьесе.
* * *
«На системной расстановке как-то я не врубился в процесс. А по приезде домой, обходя свои владения, наткнулся на требование внимания от мамы – у нее в доме закапала труба в подвале, и она требовала, чтобы я устранил течь. Именно требовала, даже не просила. Ощутив раздражение, которое уже стало привычным в таких ситуациях, я задумался, почему меня это так раздражает – ведь мне вовсе не трудно поправить что-то у нее по хозяйству. Тут меня осенило, что тон, которым вбрасываются требования, меня не устраивает. Будто я должен по умолчанию за всем следить. И если что-то не работает или поломалось, то из всех членов нашего немаленького семейства именно я в этом виноват. А если все хорошо, то я и спасибо-то не заслуживаю. И я понял, что в наших отношениях с мамой меня поставили на место ее мужа. Или скорее я сам себя туда впихнул. Она действительно думает, что я все это должен делать. Даже когда у нее в доме что-то ломается, мне это выдается в форме: “А у нас потоп, или пожар, или газом воняет. Скоро взорвемся!” На самом деле мне вовсе не трудно помогать ей по хозяйству. Но мне хочется, чтобы меня попросили как сына. К старшему брату она испытывает материнские чувства, а я в силу мною же придуманной крутизны для нее – мужчина.
Я намерен нарисовать нашу семью на бумаге вместе с ней и заявить, что я ее сын и готов ей помогать как сын, но не как муж».
* * *
Вполне возможно, что вы узнаете себя и своих близких, читая описания ролей. И не обязательно это будут драматические примеры. Такие процессы могут протекать в семьях самых благородных и почтенных, в которых послания членов семьи друг другу завуалированы самым тщательным образом. Все дело в непрямых сообщениях, на которые тонко настроено детское ухо. Дети в любом возрасте чутьем улавливают родительский страх беспомощности и одиночества в старости, который те пытаются скрыть от самих себя и шлют сигналы вроде: «Позаботься обо мне, не оставляй меня, как это сделали мои родители, не уходи от меня, как твой папа, не предавай меня, будь благодарен, я ведь столько в тебя вложила сил, я надеюсь, что ты мне вернешь их, когда я буду в этом нуждаться…» Часто эти речи звучат прямым текстом: «Мы в тебя вкладывали – возвращай долг…»
Единственный правильный способ расплатиться со своими родителями за заботу и любовь – отдать ее без остатка своим детям, чтобы те, в свою очередь, эстафетой передали ее дальше своим детям. Все другие варианты нарушают правильный ход любви и порождают проблемы, с этим связанные.
