Загбой бросил нож, присел рядом с русским, помог снять куртку и рубаху. Вся левая рука от ключицы до локтя опухла. Он осторожно прощупал место травмы, понимающе заключил – сильный ушиб. Желая помочь, тут же ножом срезал с туши медведя тонкие ленты жёлтого сала, приложил к плечу купца и, разорвав его рубаху, накрыл сверху. Дмитрий, нисколько не удивляясь познаниям своего спасителя в народной медицине, с благодарностью посмотрел ему в глаза. Потом, не говоря ни слова, осторожно прилёг на лохматое ложе. Эвенк вновь прикрыл его медвежьей шкурой, подражая русским привычкам, плюнул на руки и продолжил работу.
Он колол своей пальмой раз за разом, направляя ее вертикально. От каждого тычка ножом отлетали маленькие кусочки льдинок, сыпались на него, но дело спорилось. Он предположил, что ему удалось пробить половину ледяного панциря. Это придавало ему сил и веры, что они очень скоро будут на свободе.
Вдруг наверху, над тем местом, где он прорубил окно, что-то зашуршало, потом затихло, начало удаляться в сторону. Загбой приостановил работу, прислушался. Тишина. Может, показалось? Начал рубить вновь. Опять далеко еле слышно наверху заскрипел снег под чьими-то шагами. Здесь уже охотник не растерялся, как можно громче, звонко позвал:
– Эй, кто там! Чирва! Илкун! Ченка!!!
Всё стихло, потом возникло движение. Разгребая снег и царапая лед, проворно заскребли собачьи лапы. Загбой ещё раз подал голос, ласково призвал к себе и услышал приглушённый, но знакомый лай. Илкун!
Радостный хозяин звал, хвалил, говорил ласковые слова. Преданный кобель рвался сквозь лёд и, громко лая, призывал на помощь, оповещая весь мир о своей находке. Через короткое время к нему подскочила Чирва. Услышав голос Загбоя, она тоже отозвалась восторженным лаем, призывая на помощь свою хозяйку.
Ченка прибежала быстро. Загбой далеко услышал её торопливые шаги, раздававшиеся по куполу пещеры глухими, но тяжёлыми перестуками. С потолка посыпалась мелкая крошка. Это предупредило об опасности. Не дожидаясь от дочери каких-то слов, отец закричал первым:
– Ченка! Ходи тихо, провалишься!
Девушка в нерешительности остановилась, сквозь слёзы проговорила:
– Отец, вы живы?..
– Да. Говорю – ходи мало. Под тобой пустота. Лёд тонкий, провалишься.
– А как же тогда… – проговорила она в нерешительности и притихла мышью.
– Там, где стоишь, разводи костёр. Он сам пробьёт к нам дорогу, – приказал охотник и замолчал, вслушиваясь в то, как правильно Ченка поняла его мысль.
Девушке не надо повторять несколько раз. Она уже знала, что делать. Наверху очень тихо проскрипели крадущиеся шаги удаляющейся «рыси». Только Илкун скулил, пытаясь прорваться к своему хозяину.
Ожидание. Как долго тянутся минуты… Кажется, что время остановилось. Неизвестность заполонила пространство вечности. Сознание убивает пугающая мысль: не случилось ли чего?
Но нет. Вот опять послышались осторожные шаги. Ченка вернулась с охапкой сушняка. По всей вероятности, тоже волнуется. Это чувствуется по тому, как она долго не может разжечь костёр. Загбой понимает, старается приободрить дочь, спокойным голосом спрашивает:
– Ченка, где олени?
– Здесь, рядом. Я их всех привязала и прогнала в кедровую колку, под прикрытие, – слышится звонкий голос сверху.
– Как погода?
– Ох, отец! Буря… Метёт, как в зимнюю стужу. Холодно. Руки замёрзли, не могу зажечь огонь.
– А ты прикройся сверху дошкой, повернись спиной к ветру, – советует Загбой, переживая душой за дочь.
Но вот наконец-то услышал, как звонко затрещали сухие дрова, загудело подрываемое ветром пламя, запищал от жары тающий лёд.
Прошло ещё немало времени, прежде чем они дождались желаемого результата. Ченка несколько раз убегала в недалёкую колку за сухими кедровыми сучьями, приносила очередную охапку, кидала в огонь.
Постепенно пещера наполнилась матовым отсветом. Мутные блики, едва пробивавшие толщу льда, принесли Загбою и Дмитрию надежду и веру в спасение. С потолка упала первая капля воды. За ней через некоторое время ещё две. За ними затукал, заговорил, полился ручеёк. Под костром появилась небольшая дырка, в которую сочилась таявшая влага. Она быстро увеличивалась. Вот упала мокрая зола, за ней небольшие, обгоревшие сучки, палки – и вдруг неожиданно, быстро и разом в глубину отверстия провалился весь костёр. Сверху появилось улыбающееся и немного встревоженное лицо Ченки:
– Как вы там?
Загбой деловито осмотрел оплавленные края отдушины. Размеры лаза вполне могли пропустить человека, а это значит, до свободы им оставался всего лишь один шаг.
– Карашо. Теперь, доська, найти сушинку такой тлины, чтобы мы по ней смогли выбраться наверх. Отсюда до леса талеко?
– Нет. Но не знаю, найду ли я что-то подходящее… Здесь весь кедрач корявый, толстый, весь в сучках, – ответила девушка, вглядываясь в непроглядную пелену бури. – Когда я собирала дрова, видела, что, кроме сухих веток и стланика, ничего нет. А большое дерево мне не донести…
Загбой понял, что она была права. В подгольцовой зоне доброго, длинного и тонкого дерева не найти. В стране ветров каждый старается бороться за свою жизнь всевозможными путями. Любая древесина, чувствуя силу урагана, растёт не в высоту, а в толщину, охватывая своими корнями большую площадь. Что делать? Если нет одного выхода, ищи другой. И он обязательно найдётся.
Так и в этом случае. Уже через секунду охотник знал, что надо делать. Он остановил Ченку. Девушка, не зная что предпринять, без раздумий повиновалась голосу отца. Взяв в руки топор, она уже сделала несколько шагов по направлению к колке, чтобы найти дерево. Однако голос Загбоя вернул её назад.
– Доська, не хоти. Телай так. На моём учаге, в потке лежит маут. Возьми его, отвяжи от каравана трёх передовых оленей, гони сюда. Понятно ли я сказал?
– Понятно! – радостно ответила Ченка и поторопилась выполнить волю отца.
Теперь ожидание было непродолжительным. Загбой успел только свернуть шкуру медведя и отчленить от туши зверя заднюю ногу. Где-то в стороне послышался звонкий голосок:
– Мод! Мод!!!
Размеренная поступь оленьих копыт. Через минуту в дыру упал прочный конец кожаной верёвки. За ним показалось довольное лицо Ченки. Охотник прочно увязал к мауту тяжёлую шкуру амикана, приказал:
– Первый раз нато тащить шубу зверя, потом путем смотреть. Гони учагов!
Девушка скрылась за краем проруби. Издалека долетел погонный голос. Верёвка натянулась. Шкура быстро поднялась, поехала и вылетела наверх.
– Вот как! Карашо, отнако! – весело воскликнул Загбой и посмотрел на Дмитрия. – Теперь ты!
Русский подошёл к эвенку. Тот обвязал его вокруг пояса верёвкой и скомандовал наверх:
– Мало-мало, не тарапись!
Ченка кивнула головой, исчезла за краем лаза. Теперь маут натягивался медленно, видимо, девушка не гнала оленей, а вела их в поводу. Дмитрий медленно поехал вверх, ухватился здоровой рукой за край и перевалился на поверхность ледника.
