– Точно дуры. И ладно еще Линка, она взбалмошная, но ты-то, Мила? У тебя же мозги имеются – что, так трудно было прочесть три параграфа?!
– Я не успела, – призналась та. – Лина позвала Алексея, они начали обсуждать нашу с тобой встречу на полигоне, и как-то незаметно…
– Понятно. Короче, для особо одаренных объясняю. Дед «позволил» мне создать младшую ветвь. Не скажу, что эта идея мне нравится, но… альтернатива и того хуже. Выгоды для Громовых от меня никаких, стихийник я слабый настолько, что до наследного Пламени мне никак не дотянуть. То есть толку от меня вроде бы нет. Сохранить никчемушника в роду… Громова другие бояре не поймут. Для таких, как я, всегда был один и тот же путь. Пинок под зад, изгнать и забыть о неудачнике. Но дед поступать, как принято, не захотел. А теперь уж… В общем, по результатам нашей беседы вы, сестренки, идете ко мне в боярские дети, по временному ряду.
– Младшая ветвь? – переглянулись близняшки, и Лина выпалила: – А нам это зачем?
– Прав Кирилл, вы не просто дуры – вы трижды дуры, – покачал головой Алексей. – Что вам светит в роду? Выход замуж и четыре стены? А здесь получите относительную свободу и статус, соответствующий вашим ступеням. Три-четыре года в боярских детях походите – и никто не сможет вас принудить выйти замуж, даже если на деда станут давить. Да и во время службы с замужеством ничего не выгорит. До исхода срока ряд нерасторжим.
– Давить… на деда? Ну-ну… – рассмеялись сестры.
– А вы что, думаете, он всесилен? – ухмыльнулся Алексей, вновь, уже второй раз во время этой беседы, удивляя меня своим трезвомыслием. – Так я вас разочарую. В столице таких, как дед, не одна сотня. И посильнее звери имеются. Так что считайте, он вас обезопасить решил на случай непредвиденных обстоятельств.
Резкую и такую неожиданную отповедь брата сестры встретили молчанием, да и мне говорить не хотелось. Так что стоило Алексею договорить, в карцере воцарилась тишина…
Розги достались всем, даже мне слегка перепало, в качестве профилактики, наверное… и чтобы никто не ушел обиженным. Но был и плюс. Благодаря ночному сидению в подвале нам все-таки удалось наладить хрупкое перемирие. Очень хрупкое… можно сказать, вооруженный нейтралитет, но сейчас мне и этого достаточно. Нужно определиться с планами и решить – буду я следовать нашей с дедом «договоренности», если можно так назвать выставленный им ультиматум, или же плюнуть на все и готовить пути отхода… И в этом случае мне совсем не нужен второй фронт в виде двух близняшек и их так неожиданно поумневшего старшего брата.
Встреча с Гдовицким, на которую я так и не попал ввиду форс-мажора, двойного такого, блондинистого… состоялась лишь спустя неделю после фееричного выступления Федора Георгиевича в амплуа разъяренного хозяина дома.
Полигон был занят спускающими пар кузинами с кузнечиком, так что долгожданная встреча прошла на небольшой рыбацкой заимке недалеко от имения, куда я повадился ходить на рассвете: уж больно клев хорош. Да и не мешает никто. Еще бы снасти потолковее…
Разговор с Гдовицким получился несколько сумбурным, но продуктивным. И первое, что сделал Владимир Александрович, – доказал отсутствие рядом каких-либо записывающих артефактов. Ну да, я тоже не лыком шит. Накрыл нас эфирным куполом из наработок Кирилла и принялся усиленно перекачивать через себя энергию, так что уже через минуту взбесившийся Эфир грохнул все гипотетические «жучки» точно так же, как это случилось с браслетами-подавителями, когда мы «мотали срок» в бывшем колбасном подвале. Правда, в тот раз все получилось случайно… Но если случайность можно повторить, она становится закономерностью, верно?
– Силен, – констатировал Владимир Александрович, покрутив в руке снятый с запястья браслет с потрескавшимися кристаллами. – А ведь это военная модель. Спецзаказ. Наш завод сделал… Хм, и каков же радиус действия этой твоей техники, а?
– Небольшой, – честно… ну, почти честно ответил я. Зачем ему знать, что этим приемом можно еще и точечно бить, по конкретным целям, и дальность тут… ну, в пределах видимости. Правильно, совершенно незачем. Потому как определить после этого признания причину столь частого выхода из строя фиксаторов полигона будет не сложнее, чем умножить два на два.
– Понятно. Не доверяешь, значит?
И что тут говорить? Я пожал плечами в ответ.
– Хм… М-да. Кирилл, а ведь я перед тобой извиниться должен.
– За что?
– Так ведь получается, что это я тебе жернов на шею повесил… в смысле два жернова. Ну, близняшек то есть. Я же как увидел на мониторе, что ты камень голой рукой в щебенку превратил, сразу боярина в пультовую позвал… Ну, а дальше сам понимаешь…
– Понимаю, – медленно кивнул я. Ой, брешешь, Владимир Александрович, ой, брешешь, родимый тренер. Ты эту подставу раньше задумал… иначе бы откуда деду знать о пакете с юридической информацией в моем браслете? Вопрос: когда? И зачем…
– Во-от, – протянул мой собеседник, пытаясь рассмотреть что-то в воде. Это снаружи не разобрать, что в куполе происходит, а с нашей-то стороны он прозрачен, как слеза…
– Я не в обиде, Владимир Александрович. Рано или поздно отцовы техники все равно вскрылись бы. Почему бы и не сейчас? – отпуская не пойми каким макаром клюнувшего на наживку сомика, кивнул я Гдовицкому.
– Хм. Кстати, а где ты записи отцовы хранил? – поинтересовался он и, заметив мой вопросительный взгляд, пояснил: – Ну, теперь-то уж чего скрывать?
– А я и не собираюсь, – усмехнулся я в ответ и постучал себя указательным пальцем по виску.
– Не понял, – опешил тренер. – Он что, вложил их тебе в голову? Ребенку? Зачем?!
– Он не хотел, чтобы записи хранились где-то, кроме его семьи. Мы слабые стихийники, и эти техники – наш единственный козырь. – Как я пою, как я пою. И ведь почти не обманываю. Среди помутневших детских воспоминаний Кирилла моменты, когда отец учил его контролю Эфира, выделяются удивительной яркостью и полнотой, и он действительно называл их «записями»… но то же самое я могу сказать и о моем изучении собственного дара Там.
– И ты можешь так же?
– Пока нет, – усмехнулся я. – Вот стану грандом – тогда и возьмусь за изучение техники наделения памятью. А пока – увольте. Не хочу с ума сойти.
М-да, надо было видеть глаза Гдовицкого. Изумление в них так и плескалось. О, а теперь задумался. Считает господин начальник СБ, анализирует. Ну-ну…
– Ха-ха… а ведь боярин что-то такое подозревал, – вдруг рассмеялся Гдовицкой. – Точно. То-то он… Эх, ладно. Теперь понятно, с чего он решил тебя основателем младшей ветви сделать. Предполагал, значит, Георгий Дмитриевич, что тут не все так просто… Поздравляю, Кирилл. Основание младшей ветви – событие редкое. А уж стать ее первым главой – и вовсе честь немалая. Радуйся.
Ну да, ну да. Младшая ветвь – это, конечно, круто. Верх мечтаний, да. Но на хрена мне эта кабала? Вечно ходить под старшими Громовыми? Знать, что по первому свистку я должен явиться к главе рода и исполнять его волю… Не-эт уж. Спасибо. Здесь из плюсов – только возможность свалить из имения… В остальном же сплошные минусы. Эх… Ладно, вывернусь. Что-нибудь придумаю, но вылезу из этой ловушки.
