– Понятно, – кивнул я и поинтересовался: – А что, дорого стоит такой ТТК?
– Сам по себе не очень. Порядка десяти-двенадцати тысяч. Правда, без обвеса. И это неудивительно. Без той же системы усиления комплекс – не более чем высокотехнологичная бронированная консервная банка, в которой и пошевелиться-то проблема, – пожал плечами Громов. – А вот с обвесом… Даже в минимальной комплектации цена на ТТК возрастает вдвое. Здесь же… Видишь рамы, в которых закреплены комплексы? Это сервисная система. Своеобразный стенд, на котором производится обслуживание ТТК. А он идет только и исключительно в максимальной комплектации. В общем, смело умножай цену самого комплекса на пять. Не ошибешься. Учитывая размер твоей доли… Считай, по пять тысяч рублей с каждого ТТК твои. А здесь их восемнадцать… умножаем… Да, плюс компенсация за остальные трофеи… Кирилл, а ты становишься богатым человеком! Сто двадцать тысяч… неплохой куш, а?
– Хм. Пятьсот звучит куда лучше, – заметил я.
Громов замер, хмыкнул… и расхохотался.
Глава 5
Старые новости – тоже новости
Сошлись на трехстах. Громов пытался сбить цену до полутора сотен, убеждая, что все восемнадцать комплектов ему ни к чему, поскольку использовать он их все равно не сможет. А для разборки до винтика и изучения приемов и решений польских коллег хватило бы и трех-четырех экземпляров. Остальные же, скорее всего, уйдут в государственную оружейную комнату по минимальной цене, поскольку опять же использоваться по прямому назначению не будут. В ответ я заметил, что найденные в ходе потрошения ТТК конструктивные решения, даже оказавшись неудачными, сэкономят исследовательскому крылу «Гром-завода» такие средства, по сравнению с которыми предложения моего оппонента выглядят просто натуральным крохоборством. В общем, договорились. А оплату аренды континентальников дядька взял на себя. Мелочь, но греет.
А вот потом, когда мы покончили с приятной темой дележки трофеев, разговор зашел о вещах куда менее привлекательных на первый взгляд. В частности, меня интересовал вопрос моих дальнейших взаимоотношений с Томилиными. И тут наследник рода Громовых сумел меня порадовать.
– А с чего у тебя вдруг вообще должны возникнуть с ними какие-то взаимоотношения? – поинтересовался Громов.
– Хм. Ну, не знаю. Романа-то я грохнул, – пожал я плечами.
– И кто об этом знает? Запись ты, умник, включил «лучом», кроме тела Вышневецкого, на ней ничего и не видно. А, нет. Вру. Лину краешком зацепил, когда вокруг загибавшегося урода крутился. А записи местных фиксаторов люди Гдовицкого благополучно потерли. Полностью… – Громов на миг умолк и, выдержав паузу, в точности по Станиславскому, договорил, с легкой улыбкой и явным намеком: – Так что о твоем неожиданном появлении в бункере никто не в курсе… В том числе и Георгий Дмитриевич.
– Я предполагал, что информация о моем статусе окажется вам известна. В конце концов, я особо и не скрывал своих возможностей с момента выхода из рода, – пожал я плечами и явственно почувствовал легкое разочарование, которым пахнуло от моего собеседника.
– Вот как? И кто еще… в курсе? – медленно проговорил Громов.
– Командир бестужевской дружины, сам боярин, его дочь и Лина с Милой, – перечислил я.
– Решил возродить идею школы? – пожевав губами, поинтересовался Федор Георгиевич.
– Почему бы и нет? С учебой у меня получается неплохо, да и нравится, – ответил я.
– Хм… Что ж, дело неплохое, но тебе придется трудненько, – подумав, заметил Громов. – Сейчас у тебя есть два ученика, но где ты наберешь других? Ведь у нас мало кто вообще представляет, что такое настоящие эфирники и чем они отличаются от выпускников государственных ремесленных училищ.
– Три.
– Что «три»? – не понял Федор Георгиевич.
– У меня три ученика. Ольга Бестужева присоединилась к тренировкам близняшек, – пояснил я. – А через пару лет, думаю, и Леонид не откажется попробовать.
– М-да… И все-таки это немного, – помолчав, покачал головой мой собеседник и неожиданно улыбнулся. – Если бы мы с тобой только что не торговались, я бы даже посетовал на то, как склонна молодежь ошибаться в отношении денег и их количества. Но воздержусь… Как ни удивительно, ты, кажется, прекрасно понимаешь их истинную ценность. Редкость для людей твоего возраста, между прочим.
– Благодарю за комплимент, – кивнул я.
– Брось, Кирилл, – отмахнулся Громов. – Я вот к чему веду… Есть возможность пополнить твой ученический штат, правда, за счет некоторого снижения стоимости обучения.
– Хм?
– Скажем, вдвое, – проговорил Федор Георгиевич, и теперь пришла моя очередь качать головой.
– Не получится, – развел я руками. – Уменьшение стоимости оправдано только при увеличении количества учеников до десятка минимум. Но сейчас это приведет к зеркальному снижению качества обучения. Я ведь занимаюсь не с состоявшимися стихийниками, достигшими своего потолка. А это значит, что мне приходится контролировать каждое действие учеников на занятиях, чтобы они не перестарались и не хватили Эфира больше, чем могут удержать. А при увеличении числа обучающихся это станет куда сложнее… И дело тут совсем не в моем комфорте. Я действительно должен «вести» каждого ученика, контролировать Эфир вокруг него. Ведь если он хоть раз сорвется, закончиться все может обожженным от переизбытка энергии трупом. В общем, опасно это.
– И какой же максимум ты можешь определить для себя? – задумчиво поинтересовался Громов.
– С учетом моей учебы в гимназии… еще двоих потяну, больше не получится. По крайней мере, сейчас точно. Думаю, по окончании школы штат можно будет немного увеличить… разбить учеников на пару команд, тогда я смогу вести человек десять. Но не больше. Иначе могу просто не выдержать и свалиться с истощением, – вздохнул я.
– Однако… – Громов оглянулся на подошедшего Николая и, выслушав доклад об окончании возни с контейнерами и переговоров с перевозчиком, которому почему-то очень не понравилась смена места доставки груза, кивнул. – Замечательно. Кирилл, прокатишься со мной до наших складов? Надо еще кое-что обсудить… Так, в рамках общей ситуации.
Почему нет? Долго раздумывать я не стал, так что уже через пять минут мы грузились в бронированный вездеход, отличающийся от обычного средства передвижения наследника рода лишь большей массивностью и рубленостью форм. В остальном такой же черный монстр с кучей хрома, как и прежний. Да уж, понты – наше все…
За рулем был все тот же Николай, но Федор Георгиевич все равно закрыл нас заглушающим куполом и начал разговор о Томилиных, которые вроде как, по его же собственным словам, не представляют для меня никакой опасности.
Я добрых полчаса слушал витиеватый монолог Громова-младшего о переговорах с главой ставшего вдруг враждебным и очень оперативно раздолбанного рода и никак не мог понять, к чему ведет мой собеседник… пока он в третий раз не сказал что-то вроде: «…Это они аккурат после смерти твоих родителей поднялись… да тут еще и Роман вернулся с контрактами от батюшкиного завода в зубах…»
