– Нет. Не приходило. Ей дали целый разворот в Penthouse, merde. – Скорее, это была статейка о том, как все мужчины, которых она касалась, превращались в золото
[60]
. Но там напечатали и несколько сводящих с ума фотографий. Он мог бы сказать, что они были подправлены в фотошопе, а тело и вовсе было от какой-то другой женщины, но все равно они заставляли его корчиться от ярости при мысли о том, что другие мужчины разглядывают эти фотографии. И какого черта он стал искать ее в Гугле? Зря он сделал это…
Патрик вздохнул и покачал головой.
– Знаешь, Люк, удивительно, что у такой творческой личности, как ты, невероятно мало воображения при общении с людьми. Ты не думаешь, что это из-за твоего эгоцентризма?
– О чем ты, черт побери, говоришь, Патрик? Ты видел меня только с теми людьми, которые работают на меня. При чем тут воображение?
Сильно раздосадованный Патрик посмотрел на Люка и отошел от холодильника. Это должно было означать, что Люк тоже должен вернуться к работе, хотя бы только потому, что он окажется в аду, если позволит глазам Саммер остановиться на Патрике вместо него.
Он не может жаловаться, что она мешает ему, думала Саммер. Или что она избалованная девчонка. Она знала, что не надо беспокоить целеустремленных сосредоточенных мужчин. Если спрятаться подальше от всего удивительного и по-настоящему тихо вести себя, они не будут возражать.
Конечно, она не могла остановить поток своих мыслей: Прекрати работать и посмотри на меня. Мне так холодно в этом городе, а ты… такой темный и горячий.
Ну почему ему обязательно нужно быть таким красивым? Его золотисто-бронзовая кожа, изваянное прекрасное лицо и чудесный чувственный рот, черные глаза, которые видят все, даже ее, – правда, в его взгляде иногда проскальзывает безразличие. Его привлекательность и самоконтроль заставляют ее желание скручиваться в спираль все туже и туже, пока оно не захочет вырваться из нее, как натянутая пружина.
У нее в течение трех лет ни разу не было секса, но, черт побери, такого больше не будет. Настало время двигаться дальше, к кладам «Пещеры Аладдина» или в Coudrerie, или еще к чему-то иному, более безопасному, что отвлечет ее. Саммер вздохнула и заставила себя отойти от стены.
– Люк. – Ален Руссель вошел в сопровождении невысокой женщины в бирюзовом шерстяном пальто. Из-под скрепленных заколкой вьющихся каштановых волос выбилось несколько прядей. Женщина защелкала фотоаппаратом. – Pardon. Пришла Элли Лейн. Помнишь, ты говорил, что она может приехать и сфотографировать для своего блога тебя и твои десерты?
Люк поднял взгляд и улыбнулся.
Саммер почувствовала, будто что-то пробило ее насквозь, и растерялась, не зная, что делать с этой дырой. Люк умеет улыбаться? Его чувственные губы изгибаются, а глаза, полные страсти и блеска, пылают огнем. Сверкнула фотовспышка.
Все это у него есть? Но он ни разу даже не намекнул ей на это?
Она сказала ему, что целых четыре дня плыла на грузовом судне и страдала морской болезнью, потому и оскорбила его чаевыми. Насколько же злопамятным и перфекционистским он был? И в чем совершенство Элли Лейн?
– Элли! – обратился к ней Люк. В его тоне прозвучало удивление. Дружелюбие. С ума сойти, он может быть дружелюбным? – Как ты поживаешь? – Люк обошел вокруг длинного кухонного стола, чтобы поцеловать ее в обе щеки. – Ты испачкаешь такое красивое пальто.
О, да ладно, с возмущением подумала Саммер. Оно же бирюзовое. В Париже! Зимой!
– Позволь мне.
Надо же, на Саммер он совсем не обращал внимания, хотя она простояла здесь целый час, а с Элли сразу же снял пальто и отнес в свой офис со стеклянными стенами. И взамен принес ей поварскую куртку, вероятно, одну из своих собственных, а сам переоделся в элегантную белую рубашку, в которой обычно позировал перед камерами. Ту, в которой выглядел таким чертовски сексуальным.
Элли тем временем смеялась и болтала. Столько счастья било в ней ключом и разлеталось во всех направлениях, что Саммер удивлялась, почему оно не шипит как шампанское, когда попадает на столы.
– Не могу поверить… ваши кухни… спасибо, месье Ле… то есть Люк. – Она сжала руками фотокамеру и, уже поднявшись на цыпочки, замерла в попытке сдержаться и не подпрыгнуть от восторга.
– Передай Симону спасибо за новогодние скульптуры, – мягко сказал Люк. Но в нем же нет никакой мягкости! По крайней мере, не было в том, что он позволял Саммер увидеть. – Они великолепны.
– Я знаю, – просияла Элли. – Симон совершенно невероятный.
– Именно так мы и думаем, – учтиво сказал Люк, подавляя улыбку. – И такой же горячий.
Элли покраснела, и ее глаза засверкали.
– Вы читаете мой блог?
– Посты о Симоне распространяются время от времени, – сказал Люк извиняющимся тоном. – Сам он очень скрытный. Ты, возможно, никогда не встретишь другого человека, который заслуживает твоего внимания больше, чем Симон.
– Ты ведь знаешь, я могу рассказать всему миру, что и ты тоже горячий, – предупредила Элли. Очевидно, ничего лучше такой угрозы маленькая мисс Попрыгунья не смогла придумать.
Саммер захватила подол своей футболки и через голову стянула ее. Глаза Люка остановились на ее теле. Белая шелковая кофточка, слегка прозрачная, мягко обтягивала бедра и спускалась на обтягивающие низко сидящие состаренные джинсы. Обнаженные плечи будто призывали приласкать их и согреть его теплыми руками. Шелк свободно спускался по ее груди, медленно колыхаясь и замирая.
Элли Лейн оглянулась вслед за взглядом Люка, подарила Саммер самую дружескую, самую открытую улыбку, которую та когда-либо получала от незнакомой женщины, и снова повернулась к Люку.
А он перенес внимание с Саммер обратно на Элли.
– Да, но тогда подумай, как может расстроиться Симон, если ты всем расскажешь, что я тоже горячий.
Он с ней флиртует? Это и впрямь похоже на флирт. И разве не обручальное кольцо у Элли на руке?
Саммер сунула большие пальцы в карманы, чтобы агрессивное V-образное положение ее рук притягивало взгляд к ее бедрам. Люк метнул внимательный взгляд на ее джинсы, сидящие много ниже талии, затем медленно перевел взгляд на лицо, будто изучая его, но при этом выражение лица Люка оставалось непроницаемым.
В кармане Элли раздался странный звук, будто кто-то рыгнул. Она украдкой взглянула на телефон, усмехнулась, покраснела и сбросила вызов.
– Симон? – с интересом спросил Люк, переведя взгляд на Элли. Он не был ни холоден, ни недоступен для нее. И вовсе не возражал, когда она отвлекала его внимание.
В голове Саммер прозвучали слова «Все в порядке». Это был голос Люка. Он сказал это после того, как она разрушила его хрупкий десерт. Саммер вспомнила его руку, протянутую к ней, его полные решимости глаза, слова утешения как раз перед тем, как она сбежала. Она пошевелилась в смятении. Неужели он и в самом деле не возражает, чтобы она, Саммер, отвлекала его внимание? Вы безукоризненны.
