– Вы хотите, чтобы я пала пред вами на колени, ваше величество?
Ее улыбка заискрилась, когда она взглянула прямо ему в напряженное лицо.
Ресницы скрыли выражение его глаз. Крошечная улыбка смягчила прекрасные губы.
– Только если вам нравится такая поза, – пробормотал он.
Погоди-ка. Неужели он только что…
– Мадемуазель Кори! – Голос привлек ее внимание к высокому, долговязому мужчине лет тридцати с волосами цвета соломы и несколько странным выражением лица. Ален Руссель, директор отеля. Они встретились раньше, за несколько часов до того, как отец Саммер публично объявил, что отель теперь принадлежит его дочери. – Вижу, вы встретили Люка!
Люк сардонически взглянул на Алена.
– Опять, – неубедительно добавил Ален.
– Это похоже на соединение с королевской семьей. – Саммер начала обмахивать себя. – Мне льстит, что мы называем друг друга по имени. Могу ли я предположить… – Она явно поддразнивала Люка, глядя на него снизу вверх.
Ален с облегчением кивнул, выражая одобрение.
– Мы все тоже сначала были поражены. Но вы к этому привыкнете.
Что?
– Он в самом деле король?..
Выражение Люка осталось безупречно вежливым. Она не знала, почему у нее сложилось впечатление, что он хочет задушить ее. Ален, казалось, был потрясен, но подошел мужчина постарше и стал наблюдать за Люком с некоторым злорадством.
Ален Руссель состроил Люку гримасу, прося извинить его. Без сомнения, Ален думал, что Саммер его не видит.
Почему-то именно так она и действовала на мужчин – они отметали саму возможность, что у Саммер может быть что-то еще, кроме внешности и богатства. Люк тут же отыгрался – глядя на Алена, слегка пожал плечами. Сегодня самообладание Люка было непоколебимо.
– Полагаю, мой дедушка считал цыган королями земли, когда придумал фамилию Леруа при заполнении каких-то анкет. Но ни о каком наследственном королевском сане не было и речи.
Цыгане? Лихие черноволосые авантюристы в ярких цветных кибитках или бедные бродяги, весьма презираемые обычными людьми?
– Люк – наш главный chef pâtissier
[30]
, – чопорно объяснил Ален Руссель.
Саммер застыла. Конечно. О да, разве не понятно? Прошлой ночью он был олицетворением десерта, великолепным и соблазнительным, но в последний момент ускользнул из ее рук и оставил ее в холодном одиночестве, потому что она что-то сказала не так. Возможно, отец поговорил с Люком о том, как держать ее в узде.
– Поздравляю.
Черная бровь едва заметно поднялась.
– Спасибо, – безразличным тоном ответил Ален.
Она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Губы Люка раздраженно скривились, будто он не счел ее незнание даже в малейшей степени забавным.
– Ален смог убедить меня работать здесь, – объяснил он мягко.
– Люк всемирно известен. – Ален подчеркнул слова так яростно, что почти пропищал их. – Он лучше всех.
Она попыталась сменить тему разговора.
– Похоже на работу великого администратора – найти выдающийся талант и сделать так, чтобы он был счастлив. – Она подмигнула Алену и тихо прошептала: – Он неуравновешенный?
– Ни в малейшей степени, – одновременно сказали и Ален, и пожилой человек, который подошел в этот момент. – Но зато этот сукин сын – перфекционист, – с большим сочувствием признался пожилой.
Ален засмеялся:
– Он признает только совершенство.
О, значит, она, возможно, просто недостаточно хороша для него.
– Еще бы! – воскликнул ее отец, только что подошедший к ним вместе с ее матерью. – Люк – драгоценный камень в той короне, которую я только что вручил тебе. Еще лишь два парижских отеля могут похвастаться трехзвездочным рестораном, и в этом-то и состоит отличие лучшего от того, что только претендует на то, чтобы стать лучшим. И ни один из их шеф-поваров не привлекает СМИ так, как Люк. Не потеряй его, Саммер. Из-за него я и купил тебе этот отель.
– О да, он замечателен. – Мать сжала талию Саммер. – Но ты должна следить за своим весом. Он может заставить тебя набрать лишние килограммы, если ты не будешь осторожна.
Люк смотрел то на Саммер, то на ее мать, и Саммер пыталась сохранять выдержку. Я не колю себе ботокс, как моя мать, чтобы выглядеть молодой, черт побери. Я не выдержу в Париже целых три месяца.
– И Гюго Фор тоже хорош. – Ее отец одобрительно кивнул пожилому человеку. Тот был плотнее и ниже ростом, одет более старомодно, и волосы у него тоже были темными, лишь начинающими седеть. Его высокомерие было более явным.
– Chef cuisinier
[31]
. – Гюго не видел, как Ален встревоженно сказал ей это одними губами.
– О, так это вы в ответе за всю эту восхитительную еду? – Саммер, на лице которой было написано восхищение, затаила дыхание и прижалась к руке повара. – Гюго Фор! Какая честь!
Глаза Люка почти совсем сузились. Он сделал еще один маленький глоток из своего бокала с вином.
– Ну и с вами тоже познакомиться – большая честь для меня, конечно! – Она восторженно обратилась к Люку, потому что вчера он показался ей неуравновешенным, но теперь оказалось, что это не так. Она тепло улыбнулась ему, чтобы загладить неловкость, возникшую из-за того, что только сейчас сказала ему эти слова. В ответ он сдержанно улыбнулся.
Был ли он хоть немного неуравновешенным? Например, не был ли известен тем, что мог отволочь докучавших ему женщин за волосы в номер? Она незаметно потерла холодные руки, вспоминая, как его тепло окутывало ее.
Люк отвернулся, чтобы что-то сказать официанту. Да уж, она просто приковала к себе внимание Люка, разве не заметно?
– Вы должны выбрать время и показать мне кухни. – Она обращалась к обоим поварам, но оказывала предпочтение Гюго. Восторг от встречи со знаменитостью всегда срабатывал, когда приходилось общаться с пожилыми людьми на острове.
– Мои кухни – ваши кухни, – галантно предложил Люк, вновь повернувшись к ней.
Да, это правда, но…
– Я был вежлив.
Его глаза снова сузились.
У нее закружилась голова. Будто она выдыхала углекислый газ, а вдыхала… только Люка.
– Я буду счастлив показать вам все, если вы сможете не стоять у поваров на пути, – грубовато сказал Гюго.
Отец Саммер бросил на мужчин колючий взгляд и покосился на нее, желая посмотреть, как она будет отстаивать свои права собственности на отель.
