– Я думаю, что скорее ты король фей. Но в основном… в основном, ты просто мужчина. – Одна его бровь поднялась. Его рот был очень сладостно-горьким, кривым. – И вот из-за чего это выглядит так неправдоподобно: все из-за того, что ты делаешь. А ты просто мужчина. Смертное человеческое существо, мужчина. И ты делаешь… ну, то, что делаешь.
Надолго повисла тишина.
– Merci, soleil
[165]
, – наконец тихо сказал он. – Столько раз меня называли богом! Я и не подозревал, что ты сможешь повысить меня в звании.
Опять наступила тишина. Успокоение снизошло на их мир, и Саммер с Люком, сами того не сознавая, предоставили гамаку качаться в ритме волн.
– Мне пришло в голову, – нарушил тишину Люк, – что на самом деле нет необходимости делать выбор между твоим островом и Парижем. Я знаю, где можно найти много солнечного света для тебя. – Она провела рукой между полами его рубашки, которую он не застегнул после того, как они вышли из волн. Какое у него стройное, великолепное тело! – На юге Франции. Красивый старый каменный дом с садом и лавандовые поля за ним. Или старый дом в одном из древних городков где-нибудь в горах, с маленьким внутренним двориком, где мы устроим сад, и пусть наш ресторан будет неподалеку. Нам надо будет осмотреться и понять, в какой дом мы влюбимся. Возможно, ты сможешь помочь мне с бизнес-планом, так как мне никогда не приходилось делать ничего такого, а ты хорошо умеешь задавать нужные вопросы. Так вот, насчет ресторана. Так поступил Габриэль Деланж, один из первых поваров, у которого я работал. Он был chef pâtissier в Luxe, и тамошний шеф-повар Пьер Манон уволил его в припадке зависти из-за того, что Габриэлю уделяли много внимания. И Деланж открыл ресторан в горном городке около Граса. Третью звезду он получил три года назад. Он так много сделал для развития туризма в городе, что там построили фонтан и назвали его именем. – Люк сдержанно улыбнулся и признал: – Я бы не возражал, если бы и в мою честь назвали фонтан. И, – в его голосе зазвучал смех, – я уже мысленно вижу тебя с четырьмя нашими черноволосыми детьми среди лавандовых полей.
Люк глубоко вздохнул и взглянул на Саммер.
Ей стало весело. Как будто все ее существо исчезло в облаке бабочек, которые, трепеща крыльями, разлетались вверх и в стороны. От такого ужасающего и прекрасного ощущения кружилась голова.
– О, – очень тихо и хрипло сказала она. Вдох. Выдох. Еще вдох. Бабочки все еще танцуют в свете звезд. – И ты смотрел бы на нас, сидя на деревянных качелях в беседке, увитой виноградом?
Они встретились взглядами и поняли, что, несмотря на все поверхностные различия, их души точно подходят друг другу.
– Сначала я представил себе, что выдался трудный день, и я просто хочу сидеть и смотреть на тебя, и чувствовать себя счастливым. Но теперь я точно знаю, что захочу встать и играть со всеми вами.
– Че… четыре ребенка?
Люк слегка пожал плечами:
– Не знаю. Столько я вижу.
Голова Саммер уже не могла кружиться сильнее. Она сомкнула руки вокруг Люка, потому что должна была прижаться к нему, чтобы не упасть. Она тоже видела все, о чем он рассказал. Саммер чувствовала себя такой счастливой, будто они могли соединить в одно целое оба свои обделенные любовью детства и создать единую семью, в которой будет так много любви, что она будет переливаться через край.
– Тебе, возможно, придется мне помогать. Я и вправду не знаю, что надо будет делать. За исключением еды, разумеется. Как думаешь, могла бы ты помочь мне еще и с бухгалтерией? Или, по крайней мере, помочь найти хорошего специалиста, которому мы будем платить. Я очень не хочу заставлять тебя, но у меня нет диплома Гарварда с отличием по экономике, и я ненавижу заниматься этим.
– Это прекрасное видение, – прошептала Саммер. Она едва могла говорить. Бабочки, сотканные из звездного света, не могли ей в этом помочь. – В нем я… становлюсь важной частью чего-то.
– О, soleil. – Его руки напряглись вокруг нее. – Без тебя невозможно создать нашу счастливую семью. Именно ты знаешь, как сделать все это совершенно самостоятельно, ведь ты уже сделала нечто подобное на своем острове, пока я выяснял, как мне стать самым важным и могущественным человеком в кухнях. Интересно, сколько лет долгой и счастливой жизни нам понадобится в тех лавандовых полях, пока мы не начнем полностью полагаться друг на друга. Я постараюсь поверить, что ты можешь остаться со мной, если ты постараешься поверить, что я буду высоко ценить тебя.
– Это подходящий план для практического воплощения, – прошептала она ему в грудь.
Ароматный бриз веял над ними – море, соль и гардения, растущая рядом с полустеной ее спальни.
Одной рукой он обнял ее за плечи. Казалось, ему очень нравится снимать песчинки, одну за другой, с ее кожи.
– Да. Так и есть. – Они покачивались в тишине. – Я знаю, для тебя это будет резкая перемена, ведь надо будет бросить здесь все. И знаю, что это разорвет твое сердце. Просто я… Как ты думаешь, возможно ли, что твое сердце разорвется и станет широко открытым? Так, чтобы ты смогла идти дальше, к следующей цели в нашей жизни? Ты не должна покидать этот мир насовсем. Я был бы счастлив каждый год возвращаться сюда в отпуск на месяц, и ты могла бы учить меня расслабляться. Но я знаю, что ты, наверное, беспокоишься из-за учебного года, из-за того, кто будет так же хорошо, как ты, заботиться о твоих детях.
– Я могла бы основать фонд для выплаты стипендий. И сообщество ассистентов преподавателей для новых выпускников. Ты удивишься, сколько умных, увлеченных студентов на старших курсах в лучших университетах мечтают всего лишь о единственном годе приключений, прежде чем начнут вести жизнь, полную конкуренции. И если я правильно сформулирую задачи сообщества и сделаю его должным образом конкурентоспособным, то они смогут записывать эту работу в свои резюме, чтобы показать будущим работодателям, насколько они удивительны.
Люк обернул ее волосы вокруг запястья так, чтобы оттянуть ее голову от своей груди.
– Саммер, как тебе удается увидеть на примере чужого жизненного опыта, как удивительно это может быть, но не настаивать, чтобы люди увидели столь же удивительное на примере твоего собственного опыта? – Она пожала плечами, как бы инстинктивно сбрасывая себя со счетов. – Soleil. Ты мне нужна больше, чем сможешь понять, но я был прав в том, о чем подумал в первый момент, как увидел тебя. Я тоже тебе нужен. Я не собираюсь смириться ни с тем, что ты умаляешь себя таким образом, ни с тем, что кто-то еще делает это с тобой.
– Ты и сам раньше делал это.
– Только один раз, Саммер. Я тогда только что вручил тебе мое сердце и смотрел, как ты передаешь его какой-то другой женщине, потому что тебе мое сердце… тот десерт был безразличен.
– Это все из-за твоих более высоких требований?
