Лицо психиатра пошло пятнами.
– Ну, вот что, голубчики, – сказал он сердито, – ещё одно слово – и мы вашу школу на психиатрический карантин закроем!
Чудеса продолжаются
Школу на карантин, конечно, не закрыли. Но в тот же день доктор Пардон одного за другим тщательно обследовал Фаину Демьяновну, Пантелеймона Юрьевича и Надежду Филипповну. Все трое были практически здоровы. Тем не менее, в один голос утверждали, что школьные краны ненормальные. Поразмыслив, психиатр пришёл к выводу, что столкнулся с фактом группового психоза и направил педагогов под Минск в посёлок Новинки, где располагается главная психиатрическая больница Беларуси.
А чудеса в школе продолжались. Ученики перестали болеть и переутомляться. Улучшились их умственные способности. Ранее отстающие неожиданно стали учиться только на высокие оценки. Школьникам захотелось знать как можно больше, а учителям преподавать как можно интересней. Даже вахтёрша Майя Сергеевна взялась за изучение испанского языка.
– А чем я хуже американских пенсионерок? – заявила она деду Потапу. – Я тоже хочу путешествовать по всему миру. Вот возьму и прямо этим летом поеду на курорт в Испанию.
– За какие шиши? – поразился сторож.
– А у меня на похороны отложено. Вот за гробовые и поеду.
– А как помрёшь, на какие деньги тебя хоронить?
– Не помру!
Старушка поставила рядышком два стула, опёрлась руками на их спинки, как опирается гимнаст на брусья, подняла ноги в истоптанных тапочках и сделала «пистолетик».
– Видал, сколько здоровья? – спросила она у потрясённого Потапа. – И чувствую я, что пока соберусь помирать, ещё раза три денег накоплю на похороны. У меня теперь вообще ничего не болит.
Прослышав о лечебном воздействии школы, в неё всё чаще стали наведываться родители. По любому поводу – ребёнка после уроков забрать, с учителем поговорить. За мамами и папами потянулись дедушки и бабушки. А родительские собрания и вовсе стали проходить при полном аншлаге
[32]
. На них являлись буквально вся родня вплоть до троюродных тёть и дядь. Взрослые уносили с собой ёмкости с водой, вернее, с той жидкостью, которую каждому из них наливали школьные краны. Не прошло и недели, как учебное заведение городка приобрело широкую известность не только в своём, но и в соседних районах. Отовсюду к нему потянулись больные и немощные люди.
Почему не вернулся Пардон
В четверг с чудодейственной силой школы вновь столкнулся доктор Пардон.
– В хирургическом отделении пациент буйствует, – доложил санитар Коля Могильник. – От операции отказывается. А у него, между прочим, гангрена на большом пальце ноги.
Психиатр решительно направился к отказнику.
– Ты зачем скандалишь? – спросил он без обиняков. – Хочешь без ноги остаться?
– Ага, – заплакал буйный, – оттяпаете палец, а как мне в футбол играть?
– Надо было сразу к врачу обратиться, когда палец зашиб, – отрезал Пардон, – а не ждать, пока он трупными пятнами покроется.
Но любитель футбола на уговоры не поддался и потребовал отвезти его в среднее учебное заведение.
– Так и быть, – сдался Пардон, – полчаса посидишь на школьной вахте. Но если гангрена не исчезнет, ляжешь на операционный стол.
С таким условием ушибленный согласился, и психиатр лично отвёз его в школу.
Вернулся Пардон через час без пациента. Гангренозный, как утверждали очевидцы, едва ступил на школьный порог, сразу же выздоровел и после тщательного осмотра был отпущен домой.
В глубокой задумчивости доктор проследовал в свой кабинет. Там он выложил на стол чистый лист бумаги и написал: «Главному психиатру страны. Докладная записка». В ней Пардон честно разъяснил, что предварительный диагноз «групповой психоз» в отношении трёх работников средней школы городка установлен неправомерно. И указал, что школа, по его мнению, является аномальным
[33]
явлением, которое необходимо тщательно исследовать, а затем устроить в её стенах всемирную здравницу. Для учащихся доктор предлагал выстроить новое здание. Исписав лист, психиатр уложил его в папку для особо важных документов, вызвал машину и уехал в Минск – лично доложить о происходящих в городке чудесах. Ни в тот день, ни в последующие он не вернулся. Коллеги в центральной психбольнице, понятное дело, решили, что Пардон тоже подвергся групповому психозу, и оставили его на обследование.
Подозрительный биолог
В пятницу 13 мая в школе появился новый учитель биологии. Звали его Франц Фридрихович, был он приземистым и каким-то квадратным.
– Странно, – почесал за ухом Шурка.
– Ты о чём? – посмотрел на него Лера.
Шурка кивнул на нового биолога.
– Никого не напоминает?
– Фу-Фью? – не поверил Лера. – Но откуда он мог узнать, что мы здесь приземлились, а не в какой-нибудь Африке?
Шурка постучал себя по лбу пальцем.
– Мы школу на луне спрятали, а табличку с неё не сняли.
– Ёлки-палки, – расстроился Лера. – Тогда точно Фу-Фью. И вычислит он теперь нас в два счёта.
– Ну, это вряд ли, – загадочно улыбнулся Шурка. – Я на наши лица голографические маски наложил. На тебя лицо Мухи, а на себя – Курилы.
Лера пощупал нос и щёки.
– Что это за маски такие?
– Ты их не почувствуешь, – пояснил Шурка, – их только увидеть можно. Но я так сделал, что увидеть эти маски могут одни инопланетяне.
– Значит, Фу-Фью нас не узнает, – обрадовался Лера.
– Ни в жизни, если, конечно, он себе приборами третий глаз
[34]
не открыл.
Проверка на директорство
Расстроенный отсутствием двух лучших учителей и завуча, Юлиан Сидорович не находил себе места. А когда в Новинки угодил сам доктор Пардон и вовсе пал духом. Между тем, прибывший на подмену новый биолог поглядывал на директора с подозрением. Шурка был абсолютно прав – за личиной учителя Франца Фридриховича скрывался не кто иной, как псевдоучёный
[35]
Фу-Фью. Неизвестно почему, но инопланетный завхоз возомнил, что директор школы напуган его появлением. А значит, предположил Фу-Фью, грузный с залысинами землянин есть никто иной, как подопытный Шурка, который таким образом замаскировался. Недолго думая, коробок решил проверить свою догадку и пригласил Почёмбыта на один из уроков биологии.
