Мои брови полезли к тому месту, где раньше начинались волосы.
– Долбаная обезьяна?
Марко почти исчез за стойкой.
– Не мои слова. – Затем он набрался храбрости. – Я бы сказал, долбаный лепрекон, чтобы указать на твои ирландские корни.
– Да, так намного лучше. Сделай мне одолжение, Марко. Налей большой стакан «Джеймсона»; через минуту я вернусь, чтобы его выпить.
– Ты все получишь, Дэн, – сказал Марко, поднимая руку к глазам. – Я буду по тебе скучать.
– Меня всего лишь увольняют, я еще не умираю, – пробормотал я и направился в подсобное помещение.
* * *
Подсобное помещение в «Слотце» изначально было частью самого здания. Симпатичная комната со стенами из красного кирпича и окном величиной с почтовый ящик на высоте головы. В углу Вик поставил бар из полированного дерева, слишком большой; кроме того, здесь стоял старый карточный столик, обитый зеленым сукном, с бронзовыми уголками. Именно тут делались главные деньги «Слотца». Здесь шла игра по крупным ставкам еще со времен «сухого закона». Если послушать Вика, то можно подумать, что каждый нью-йоркский гангстер от Шульца
[82]
до Готти
[83]
проигрывал здесь огромные суммы.
Когда я распахнул дверь, Вик пил зеленый коктейль и давал двум молодым девочкам урок по обществознанию.
– Эта комната – живая история. И стол. Этому столу пятьдесят лет.
Девочки энергично кивали, рассчитывая на одобрение Вика; а я решил, что не стану просить обратно свою работу. Внезапно я понял, что без Конни эта дыра потеряла для меня всякую привлекательность. А значит, мне не нужно было ни одной секунды выслушивать дерьмовые бредни Вика.
– Пятьдесят лет? У меня дома даже заведения быстрого питания старше. Наши стены старше вашей проклятой страны.
Виктор подпрыгнул. Он так вошел в раж, что не заметил моего появления.
– Какого дьявола? – запинаясь, пробормотал он, зачем-то хватаясь за свою пурпурную шляпу-котелок, словно это первое, что необходимо налетчику.
Я заметил, что под шляпой у него пестрый платок, а еще один торчит из нагрудного кармана.
– Макэвой! Ты как триппер, – продолжал он, немного придя в себя. – Появляешься незаметно, а потом расходишься вовсю.
За плечом Вика нависала Брэнди, словно призрак смерти; естественно, она рассмеялась. Кроме того, здесь был один из кузенов Вика: Эй-Джи, настоящий дебил. Поговаривали, что однажды он засунул модель статуи Свободы себе в задницу, а потом заявил врачу, что сел на нее в Бэттери-парк.
[84]
– Похоже, ты хорошо знаком с триппером, Вик.
Тут Вик увидел мои глаза и понял, что я не собираюсь ни о чем просить.
– Тебе следует следить за своим языком, Макэвой. У меня имеются серьезные связи.
Меня тошнило от этого типа. Он приказал стереть записи камер наблюдения в ночь убийства Конни, хотя на них могли быть какие-то улики.
– Связи? Не утомляй, Вик. Твоя толстая задница крепко связана со стулом, но не более того. А мозг и вовсе не связан с языком – тут не может быть никаких сомнений.
Эй-Джи поднялся на ноги, дожидаясь команды.
Я бросил на него презрительный взгляд.
– А ты сядь, Леди Свобода, если только у тебя там не осталось места для моей ноги – вместе со статуей.
Вик поднял пухлый палец.
– Сядь, Эй-Джи. Этот человек способен убить нас и даже не вспотеть.
– Возможно, ты не так глуп, как я думал.
Мой бывший босс откинулся на спинку кресла и переплел пальцы, являя собой нечто среднее между Аль Пачино, Пи Дидди
[85]
и Элмером Фаддом.
[86]
– Так что я могу для тебя сделать, вышибала? Перед тем, как посажу тебя за решетку навечно?
За решетку навечно. Не слишком серьезная угроза.
– Ты можешь мне заплатить. Уже конец месяца.
Вик обрадовался и ткнул пальцем в стол.
– Конец месяца был вчера. Ты не проработал целый месяц, Макэвой.
Обычное дело.
– Послушай, Вик… мистер Джонс. У меня возникли срочные дела, поэтому я пропустил один день. И да, я не предупредил о том, что меня не будет на работе. Что ж, значит, вычти за один день.
Дело тут было не в деньгах. У меня в карманах лежало более пятидесяти тысяч, но этот кусок дерьма был мне должен, и я твердо решил, что он заплатит. Так или иначе.
Вик поджал губы.
– Я бы хотел тебе заплатить. Честно. Но все мои свободные деньги завязаны на игре с этими прелестными леди.
Одна из прелестных леди глупо улыбнулась, словно Вик делал ей большое одолжение, забирая ее деньги. Другая понимала, насколько серьезны их проблемы. Она заметно побледнела и вцепилась пальцами в край стола, словно он вдруг оказался поручнями «Титаника».
– Тогда открой сейф.
– Какой сейф? У меня ничего такого нет, вышибала. Здесь кто-нибудь знает о сейфе?
Я ущипнул себя за нос и тяжело вздохнул. После всего того, что произошло, я не собирался терпеть издевательства жалкого подобия гангстера.
– Послушай, ты можешь подождать, пока я закончу играть. У меня неплохо идут дела, и, возможно, ты получишь свои деньги. – Вик щелкнул пальцами Брэнди, она взяла его бокал, не забыв мазнуть по плечу босса грудью. – Или зайди через несколько недель, когда у меня будет пара долларов в кармане.
– Немного побольше. На пару тысяч побольше.
Вик пожал плечами, словно ему было все равно.
– Как скажешь. Если меньше пятидесяти тысяч – мне насрать.
Пятьдесят тысяч. Я мог выкупить контракт за аренду этого помещения за половину такой суммы.
Он взял свежую колоду карт со стола и сорвал обертку.
– А теперь оставь нас, я намерен продолжить игру.
Как я уже говорил, я не люблю ретроспекции, но на секунду звук рвущегося пластика вернул меня в палатку из камуфляжного материала на южной границе Ливана с Израилем. Смерть стояла у наших дверей, взрывы трясли шесты палатки, а я сказал: «Еще одна сдача. Давайте, парни, еще одна сдача».
Виктор начал тасовать карты, и я молча следил за его движениями. Одна из девушек начала плакать, ее костлявые плечи вздрагивали, а фальшивая грудь колыхалась, как буйки в полосе прибоя.
