– Д-е-е-рьмо, должно быть, ты в родстве с этими глупыми сучками. – Вик сделал знак Эй-Джи, и тот вскочил на ноги так, словно тяготение, которое его удерживало, мгновенно исчезло.
– Что Вик? Что? Пристрелить его?
– Нет, открой сейф и принеси наличные.
Эй-Джи явно огорчился и надулся – и если б он стал лет на тридцать моложе, а вы не знали бы историю с Леди Свободой, его можно было бы назвать симпатичным. Он подошел к бару и открыл сейф, спрятанный за зеркалом.
Я рассмеялся.
– Господи, он помнит комбинацию.
Вик позволил себе ухмыльнуться.
– Это десять-двадцать восемь-восемнадцать-восемьдесят шесть. День открытия Статуи.
Несмотря на ситуацию, я не сумел сдержать хохот, и на миллисекунду испытал восхищение перед Виктором Джонсом.
– Ты злобная задница, Вик. Но сейчас ты был хорош. Теперь тебе придется поменять комбинацию.
Вик принял комплимент, небрежно взмахнув рукой, затем забрал кирпич наличных из рук Эй-Джи и шлепнул десять тысяч на стол.
– Твои три и еще семь. И ты снова в заднице, Дэниел. Нет денег, нет игры.
Я его поимел. Предчувствие жестокой победы засияло, словно в моем черепе загорелся яркий свет, и мне пришлось закрыть рот, чтобы его скрыть.
«О-о-о, – сказал Призрачный Зеб. – Ты думаешь, что из твоего ирландского рта исходит сияние света? Нет, тебе точно нужно позвонить твоему дружку Саймону».
Хорошая мысль.
– Не беспокойся, Вик. Я играю. У меня есть еще один карман.
И я вытащил еще две пачки, обернутые тонкой бумагой. Все остальное лежало в носках.
– Выравниваю твои семь и ставлю еще три.
Вик старался сохранить маску. Ему приходилось нелегко, и я заметил, как надулась вена между ухом и бровью. Если он сбросит карты, то потеряет десять тысяч. Я слышал, что Вик должен деньги серьезным гангстерам; потеря десяти тысяч могла стоить ему много больше. У него оставался один шанс – сделать меня банкротом.
– Чтобы ты сдох, вышибала, – сказал он, и мне показалось, что в его голосе появилась дрожь. – Всё на стол. – И он бросил последнюю пачку, как гранату. – А теперь проваливай отсюда.
Наступил один из тех моментов, когда воздух исчезает из комнаты, а то, что произойдет дальше, изменит не одну жизнь. Мне оставалось лишь ответить восемью тысячами, и он будет раздавлен. Я понимал, что даже если я проиграю, кое-что получу. Брэнди низко склонилась над столом, стараясь изо всех сил ослепить меня своим бюстом, а Эй-Джи заглатывал одну за другой рюмки «Столичной», готовясь к схватке, которая становилась почти неизбежной. Я составил быстрый план драки, решив, что как только все закончится, я вырублю ублюдка своим стулом.
Восемь тысяч. Вот и все, что мне требовалось. Но тут я вспомнил, как Вик оставил Конни лежать под дождем, пока наводил порядок в клубе. Я видел, как его толстые пальцы сжимали локоть другой девушки, когда он вел ее в заднюю комнату.
– Тридцать пять тысяч, – сказал я, вытаскивая все деньги из носок. – И пошел вон, Вик.
Тот тяжело дышал, словно у него начинался сердечный приступ, и, если честно, я и сам чувствовал себя паршиво. Теперь плакали обе девушки. Нужно было быть глухим, слепым и очень глупым, чтобы не понимать, что все закончится насилием.
Маска Вика исчезла, и на его лице появилось множество морщин, как на высохшем фрукте.
– Тридцать пять тысяч. Не может быть. Проклятье, так не бывает.
И тогда я понял, что Вик в полной заднице и теперь мог только молиться о том, чтобы я блефовал.
– Значит, тебе конец, Вик? Так?
Нижняя губа моего бывшего босса отвисла, как слизняк. Он заглянул в собственное будущее. Когда настанет день платежа, ему будет плохо. Он не мог допустить, чтобы все его деньги исчезли.
– Я не могу проиграть такую сумму. Я должен Ирландцу Майку двадцать тысяч.
Опять Ирландец Майк. Он словно рак – проникает повсюду.
– Тебе всего лишь нужно купить шанс взглянуть на мои карты.
– У меня больше ничего нет.
Я потянулся к груде денег и подтащил их к себе.
– Извини, Вик. Нет денег, нет игры. – Всё, достаточно.
Вик смотрел, как деньги движутся ко мне, с таким видом, словно уходила его собственная кровь.
– Мы можем договориться. Я буду тебе должен.
– Не получится. Мы играем по твоим правилам.
– Я могу тебя убить.
– Можешь попытаться. Это пробовали сделать гораздо более серьезные люди. Тащи свою девятку, посмотрим, что у тебя получится.
Вик купил себе ствол калибра девять миллиметров, о котором болтают гангстеры. Подозреваю, что как раз из-за того, что оно пользуется среди них популярностью.
– Тридцать тысяч только для того, чтобы взглянуть на твои карты. Господи, это ведь Клойстерс. Где я возьму такие деньги?
Это было просто смешно. Неужели он незнаком со словом «ирония»?
– Вик, год за годом ты дрючил здесь девушек. Все они просили тебя о снисхождении. И ты всех трахал. Сначала обманывал, а потом трахал. – Я собрал в кучу наличные и фишки. – Ты все еще должен мне за фишки. Около четырех тысяч. И я их возьму, если ты не возражаешь.
Покерная маска Вика окончательно исчезла. И теперь его лицо выражало отчаяние.
– Будь ты проклят, вышибала. Я отвечу тебе. Покажи свои карты.
– Покажи деньги.
Вик принялся ломать руки, цепочки у него на шее зазвенели.
– У меня есть клуб.
Бинго.
– Тебе не принадлежит здесь даже пожарная лестница, засранец.
Вик ничего не стал отрицать.
– У меня аренда на двадцать лет. Она стоит пятьдесят тысяч.
– Да? А у меня есть ботинок, который стоит полмиллиона.
– Давай, Дэниел. Я поставлю договор об аренде, чтобы открыть карты.
Я обдумал его предложение.
– Даже если ты победишь, то все равно отпустишь девушек, а если проиграешь, весь клуб, вся мебель и выпивка будут принадлежать мне. Я не хочу никакой торговли; это не развод.
Вик кивнул, не в силах произнести ни слова.
Я подтолкнул груду денег к центру стола.
– Покажи договор.
Брэнди поспешила к открытому сейфу и вытащила договор. Она уже видела, к чему все идет, и понимала, что через две минуты произойдет смена режима. Девчонка вернулась с манильским конвертом, перевязанным бечевкой.
– Это он?
Вик выглядел так, словно он сейчас лопнет.
– Да. – И после небольшой паузы добавил: – Сука.
