– Так я прав, Майк? – не унимался я. – Или мне сказать моему капралу, чтобы он занялся делом?
– Ты прав, – тускло проворчал Майк. – Нужно остановиться. Пожалуй, на сегодня хватит. – И он поднял руку с согнутым пальцем, чтобы почесать голову.
– Н-е-е-т, мистер Мэдден, – предостерег Зеб. – Нельзя чесаться. Хочешь, чтобы у тебя остались шрамы?
– Конечно, не хочу. Я больше не стану чесать голову.
– Ты все понял, Томми? Можешь спуститься, – сказал я, стараясь произносить слова как можно более четко.
– Повтори еще раз? Спуститься или отправиться в город? Потому что я могу отправиться в город за старой леди прямо сейчас.
– Спускайся вниз, безумный старый ублюдок. И не обижай миссис Мэдден.
– Есть, сержант. Я понял. Но не будем терять связи, ладно?
– Порядок, – сказал я.
Подобные разговоры при гражданских всегда действуют им на нервы.
– Ну, тогда я приму пинту, раз уж сегодня не придется стрелять. Тогда до завтра?
– До завтра – и так каждый день.
Томми повесил трубку, а я сложил телефон и засунул его в карман.
– Ну, теперь ты понимаешь, как обстоят дела, Майк.
Мэдден был совершенно ошеломлен; его руки свисали вдоль тела, глаза были полузакрыты.
– Да, я понимаю. Чего ты хочешь?
Я медленно перекатился на колени, а потом с титаническими усилиями поднялся на ноги.
– Это не шантаж, Майк. Все предельно просто. Отправляйся домой. И все останется на своих местах. Зеб будет тебя периодически осматривать, я – платить за защиту и даже верну долг Вика. И все будут счастливы, насколько это возможно без настоящей любви.
– Но я несчастлив, – простонал Зеб. – Проклятье, в меня стреляли.
Я взял его за локоть и поставил на ноги.
– Ты сам напросился. Все, что произошло, – твоя вина.
– С кем ты говоришь? С настоящим или с Призрачным Зебом?
Я очень надеялся, что у Зеба будет посттравматическая амнезия. И раздумывал, не дать ли ему еще несколько таких же таблеток.
Майк шевелил кулаками, словно в них были зажаты грецкие орехи.
– Хорошо. Мы уходим. Здесь ничего не произошло. Если в городе об этом узнают, я буду вынужден действовать.
Моя челюсть уже начала сильно болеть, и мне захотелось треснуть Майка и ускорить его уход, однако я сдержался.
– Звучит разумно.
– Я хочу получить обратно свой «Лексус».
– Я приеду на нем завтра.
– С долгом Вика и процентами.
Вечно они со своими процентами.
– Забудь о процентах, Майк. Они у вас растут слишком быстро.
Мэдден кивнул, стараясь найти последний довод. Речь шла о долговременном соглашении, но такой человек, как он, привык оставлять последнее слово за собой. В противном случае он мог сказать: а пошло оно все, пристрелить нас обоих, купить черную шляпу и не снимать ее до конца жизни.
Босс сделал два шага к входной двери и остановился. Затем повернулся и надел шапочку поверх своих мягких шрамов. Судя по выражению его лица, он нашел последние слова.
– Моя мать – старая женщина. Она может уйти в любое время. После этого останется несколько кузин, но на них мне плевать. Так что часы тикают, мальчуганы. Когда Ма умрет, я за вами приду.
У него получились отличные заключительные слова.
Глава 13
Я вышел из магазина и позвонил Дикон. Она лежала в больнице, а у входа в палату дежурил охранник.
– Как дела? – спросил я, решив не тратить время на обычные формы вежливости.
– Я все еще мерзну, пропади оно все пропадом, – ответила она. – Мне дают столько морфина, что хватило бы даже «Роллинг стоунз», но я никак не могу согреться. Похоже, я отморозила палец, Макэвой. И мне его отрежут. Как тебе такой счастливый конец?
– Паршиво, – сказал я, сочувственно кивая, словно она могла меня видеть. – Ты можешь позвонить в участок?
И я поведал ей наскоро придуманную историю о нападении грабителей в масках.
– Давай прямо, Макэвой, – сказала она, и я почти услышал, как стучат ее зубы, когда она попыталась улыбнуться. – Ты случайно зашел в магазин своего друга поздно вечером и обнаружил его привязанным к креслу и с пулей в плече. Твой рассказ еще хуже истории про то, как я сама выбиралась из холодильника.
– Да, детектив. Жуткое дело, верно? Ирландец, который не способен придумать историю…
– Дэн, мы пережили вместе много всякого дерьма, и ты помог мне прийти в себя, когда я была эмоционально взвинчена.
– И пару раз спас твою жизнь.
– Да, конечно, ты спас мою шкуру и все такое. Но прежде всего я полицейский, и ты под моим наблюдением, приятель. Вообще не понимаю, как такой завораживающе талантливый тип умудрялся столько времени оставаться вне моего радара.
– Я спокойный человек, детектив. И с этих пор снова буду оставаться вне радара.
Дикон рассмеялась.
– Такие люди, как я и ты, Дэн, всегда оказываются там, где начинаются неприятности. Быть может, некоторое время ты сумеешь просидеть тихо, возможно, даже пару лет, но рано или поздно кого-нибудь потребуется спасти… или убить.
– Я больше не занимаюсь такими делами.
– Правильно. Я слышала, Дэниел Макэвой теперь стал владельцем клуба.
– Новости распространяются быстро. Это временно.
Дикон вздохнула, и я решил, что она вспоминает о своей бывшей напарнице.
– Все временно, Дэн. Я воспользуюсь своими здоровыми пальцами, чтобы набрать девять-один-один. Через десять минут «Скорая помощь» будет у твоего приятеля. До встречи.
– Спасибо, Ронни. Я тебе позвоню.
Зеб каким-то образом умудрился сделать себе некую инъекцию, пока я ходил вызывать кавалерию. Он сидел под мерцающим светом, его глаза закатились, кожа стала мертвенно-бледной, рубашка прилипла к залитой кровью груди.
– Зеб?
Ничего. Похоже, он вколол себе что-то очень надежное.
– Ты выглядишь как реклама фильма ужасов.
– Да пошел ты, Дэн.
Что ж, он еще не сдался.
– Что ты себе вколол?
– Один из своих собственных коктейлей. Я не чувствую боли, Дэн. Ты видишь пони?
– «Скорая помощь» уже в пути. С сиренами и мигалками, они почти доехали. Медики захотят знать, что ты принял.
Зеб улыбнулся, и в уголках его рта запузырилась кровь.
– Я терпел сколько мог, Дэн. Когда в тебя стреляют, это не шутка. Шантаж был моей самой идиотской идеей.
