Однако на этом разговоры заканчивались, и ни словечка ни где он жил прежде, ни чем жил. Только случай позволил выяснить, что он занимается лодочным бизнесом в Фалмуте в фирме, которая называется «Морской конек» и специализируется на сдаче в аренду парусных лодок. Но это все несерьезно, уверял Пит Пенгелли, больше похоже на место встречи контрабандистов с торговцами наркотой.
Пит увидел его сидящим в конторе в день, когда пригнал в Фалмут фургон, чтобы забрать отремонтированный подвесной мотор из мастерской Сперроу, что по соседству с «Морским коньком». Линден сидел за столом, рассказывал Пит, и разговаривал с огромным, толстым, потным бородатым амбалом с вьющимися волосами и золотой цепочкой на шее, который, кажется, там всем и заправлял. Так что когда Пит пришел к Сперроу, то напрямик и спросил у старого Джейсона: что там происходит, Джейсон, в «Морском коньке», что там творится? Больно похоже, что они на мафию работают.
Одного зовут Линден, другого – Харлоу, сказал ему, Питу, Джейсон. Линден-то как будто из центра, а этот толстый бородатый амбал – из Австралии. Купили фирму на двоих, расплатились наличными, но бьют, мерзавцы, баклуши дни напролет. Курят, как черти, да в бухточке на яхте катаются для удовольствия. Линден, допустим, моряк какой-никакой, соглашался Сперроу. А этот жирный Харлоу руля от задницы отличить не может. Еще Джейсон говорил, что они ссорятся часто. Этот Харлоу как резаный бык орет. А другой-то, Линден, только улыбается. Вот тебе и компаньоны, заключил Джейсон с глубочайшим презрением.
Так они впервые услышали об этом Харлоу. Линден – Харлоу. Враги-компаньоны.
Неделю спустя в обеденное время Харлоу появился во плоти в забегаловке у Снага, и какой плоти! – такой глыбы вы никогда не видели, восемнадцать стоунов, а может, все двадцать. И эта глыба зашла вместе с Джеком Линденом, и они присели там, в углу, где мишень для игры в дартс, в общем, там, где любит Уильям Чарльз посидеть.
Харлоу занял собой всю скамейку и три пирога уплел. И оба не уходили до самого закрытия. Склонились над картой и шептались о чем-то, будто чертовы пираты. Знаем-знаем почему. Они все там размечали, как надо.
А теперь, посмотрите-ка, Джамбо Харлоу убит. А Джек Линден словно сквозь землю провалился. И «до свидания» никому не сказал.
* * *
Исчез так быстро, что у многих даже в памяти не отложился. Так тщательно замел следы, что, если бы у Снага на стене не было газетной вырезки, многие и не поверили бы никогда, что вообще с ним встречались; и если бы долина Ланион не была отгорожена оранжевой лентой, охраняемой двумя молодыми нагловатыми стражами порядка из Камборна; и если бы детективы в штатском не топтались вокруг от утренней дойки до глухой темноты – им впору три машины прожрать, заметил Пит Пенгелли; и если бы журналисты из Плимута и даже из Лондона не посыпались гроздьями, некоторые из них в юбках, да и остальные могли бы ими прикрыться, а не задавать всем подряд глупые вопросы, начиная с Рут Трезевэй и кончая дурачком Лакки, недоумком, гуляющим всегда со своей восточноевропейской овчаркой, такой же дурой, как и ее хозяин, только зубов побольше: во что он был одет, мистер Лакки? О чем он говорил? Не подвергались ли вы насилию с его стороны?
– Сначала мы никак не могли понять, кто полицейский, а кто репортер, – любил вспоминать Пит под хохот Снага. – Репортеров мы величали сэрами, а полицейских посылали куда подальше. На второй день мы уже посылали всех без разбора.
– Он никого не убивал, ты! – проворчал сморщенный от старости Уильям Чарльз со своего места под мишенью. – Они никогда ничего не докажут. Нет убитого, значит, нет убийцы. Так в законе сказано.
– Зато они нашли кровь, Уильям, – вмешался младший брат Пита Джейкоб, у которого в аттестате насчитывалось три отличных оценки.
– По фигу кровь! – не унимался Чарльз. – Капля крови ничего еще не доказывает. Какой-нибудь столичный пидор порезался, когда брился, полиция обрадовалась и говорит: «Джек Линден – убийца». Туда их…
– Почему же он смылся? Если не убивал? Ноги сделал? Да еще ночью…
– Туда их! – повторил смачно Чарльз, словно не чертыхался, а «аминь» говорил.
А зачем бедняжку Мэрилин бросил? Ты посмотри на нее, бледная, словно змеем укушенная, и все на дорогу смотрит, вдруг мотоцикл его покажется. Она-то никакой чепухи полицейским не намолола. Вроде никогда о таком и не слыхивала, и отвали! Вот и весь сказ.
Поток разнообразнейших воспоминаний, где было много странного и непонятного, связанного с загадочным появлением и исчезновением Джека Линдена, нес их неудержимо и непонятно куда: дома ли, где они сидели перед телеэкранами, уставшие как собаки после ежедневного каторжного труда, у Снага ли в туманные вечера, где потягивали пиво, уставясь в дощатый настил.
Упали сумерки, и туман накатил с новой силой, забиваясь между оконными рамами, словно пар, так что дышать тяжело становилось. Ветер стих, вороны угомонились. Вокруг носились запахи парного молока с сыроварни, керосина из топок, угля, табака, силоса и морских водорослей со стороны Ланиона. Вертолет молотил воздух, пробиваясь сквозь туман к островам Силли. Где-то в море мычал танкер. Колокол на церковной башне звякнул раз, словно гонг на боксерском ринге. Все существовало отдельно, само по себе, будь то запах, или звук, или обрывок воспоминаний. Шаг шагнешь – и улица хрустит под ногами, будто проломленный затылок.
– А скажи мне одну вещь, парень… – Пит Пенгелли заговорил вдруг, словно нашел новый, не обсужденный еще аргумент, хотя все сидели некоторое время в полном молчании. – Должна же быть какая-то причина. У Джека Линдена, что бы он ни делал, всегда был свой резон. Кто скажет, что нет?
– Он в море был не слабак, – согласился Джейкоб, который, как и его старший брат, занимался ловлей рыбы. – Ходил с нами как-то в субботу, так ведь, Пит? Ни слова не говорил. Сказал только, мол, хочет рыбки домой взять. Я предложил ему почистить ее. Правда, Пит? А он – о, я сам! И давай, значит. Голова, хвост, мясо. Только руки мелькают.
– А как он сам ходил! В одиночку, в шторм – до Фалмута!
– Этот боров из Австралии получил то, что заслуживал, – донесся голос из угла. – Он был такой грубиян, с Джеком нипочем не сравнить. Ты видел его руки, Пит? Огромные, что оковалки!
Последнее замечание даже Рут Трезевэй заставило предаться философским размышлениям, хотя она всегда старалась воздерживаться от высказываний по поводу дочери и всякому, кто попытался бы сказать что-то о Мэрилин в ее присутствии, заткнула бы рот.
– В любом человеке сидит дьявол и только ждет момента, – объяснила Рут, после смерти мужа ни во что не ставившая мужское большинство в пивнушке Снага. – Даже среди нас не найдется человека, у которого в душе не сидел бы убийца, а уж если найдется подонок, что достанет тебя, то будь ты хоть сам принц Чарльз, я ни за что не ручаюсь. Джек Линден был просто слишком уж воспитан для своего сложения. Все, что он так тщательно прятал, однажды и вылезло. В тихом омуте…
– Будь ты проклят, Джек Линден! – выпалил вдруг Пит Пенгелли, красный от выпитого пива, после того как из уважения к проницательности Рут все немного помолчали. – Если бы ты зашел к нам сейчас, я угостил бы тебя кружкой пива и пожал бы твою мужественную руку вот этой самой рукой, как в ту ночь.
