Был и другой мотив – отучать девушек от чрезмерной брезгливости и ханжества. Если она привыкла менять вонючие повязки и общаться с беднейшими слоями населения, то наверняка не будет слишком уж дистанцироваться от народа, выйдя замуж.
Сейчас он совместно с Измайловой, начальницей Института благородных девиц, проталкивал проект этакого женского ордена – не монашеского, а мирского образца, понятное дело. Орден этот будет заниматься медициной, адресной помощью бедным и тому подобной благотворительностью. «Светским львицам» и просто деятельным особам найдётся ещё одна возможность для самореализации, помимо управления поместьем и воспитания детей.
Попаданец вообще старался проталкивать не столько технические идеи, в которых не слишком хорошо соображал, сколько социальные. Орден этот, бесплатные клиники для бедных, образовательные программы и прочее в том же духе. Были и программы социально-экономические, но так – общие. К примеру, освоение Сибири без какой-то штурмовщины Игорь считал безусловным благом – земля, полезные ископаемые… Но вот идеи более конкретные, вроде постройки условного «свечного заводика», он почти не пропихивал – считал, что на мелочи распыляться не стоит, без него разберутся.
В принципе народ справлялся и сам – после перевода большей части крепостных и монастырских крестьян в государственные и ослабления «режима» торговля и промышленность заметно оживились. В казне стало оседать больше средств – и это несмотря на программы освоения Сибири и Юга, налоговую амнистию крестьянским хозяйствам, строительство и переоснащение казённых заводов и огромные суммы, выделяемые на перевооружение армии и флота. А всего-то и нужно было – зажать «верхи» и дать послабления «низам»…
Картины были восприняты достаточно благосклонно – Россия пока что не избалована живописцами. Выставили свои картины и кое-какие сановники – в рамках всё той же благотворительности. Нельзя сказать, что они отличались каким-то мастерством, но приобретали их очень охотно: возможность сказать – «Приобрёл давеча картину, написанную самой (самим)…» дорогого стоила.
Выставил картины и Вольгаст – в России и Европе он считался художником достаточно высокого класса, пусть и «недоучкой». Ну а что делать, недоучка и есть – писал он только карандашами и углём. Нужно сказать, что «настоящим» художником его считали не зря – благодаря попаданцу здесь появился добрый десяток необычных техник, так что пришлось даже поработать преподавателем в Художественной школе. И кстати – его картины брали в основном сотрудники иностранных посольств. По мнению Грифича, значить это могло одно – что в Европе его картины ценятся намного дороже.
– Как всегда – великолепно, – благодушно сказал Пётр после выставки, аукциона и концерта, – много заработали?
– Точно не скажу, но что больше десяти тысяч, так это точно.
– И всё на Елизаветинское общество? – вопросительно-утвердительно спросила Елизавета.
– Разумеется. Сейчас вот денег накопилось изрядно, и мы с Измайловой подумываем о строительстве такой же больницы в Москве, но тут без тебя никак – вопрос серьёзный.
Императрица зарделась, в этот момент став почти красивой – ей очень нравились такие моменты. Ну как же – общество её имени, да вопросы без неё не решают… так-то она была женщиной весьма домашней и даже можно сказать – «курицей». Однако даже такую «наседку» время от времени требовалось ублажать лестью…
Глава 7
Игорь достаточно равнодушно относился к внешней атрибутике, но не мог не признавать её важность в глазах окружающих. Так что сообщение о том, что титул герцога Померанского отныне принадлежит ему по праву, было приятно. Пусть пока это только титул, но раз его признали, то не за горами и тот день, когда он сможет прирезать ещё один кусочек территории…
К примеру, «атака» юристов продолжалась, и теперь в Шведской Померании ему принадлежало не два десятка, а почти полсотни владений. Владений в большинстве своём «игрушечных», но тем не менее. Да и признание титула герцога Померанского открывало новые горизонты в деле возвращения владений.
Отпраздновать такое событие решено было большим приёмом, и сияющая Наталья с очаровательной улыбкой и сверкающими глазами, радостно приветствовала гостей.
– Ваше Величество, – несколько чопорно поприветствовала она Елизавету.
– Ах, оставь, – отмахнулась та и расцеловала женщину в обе щёки, – теперь ты практически августейшая особа, и зови меня просто сестрой!
[24]
Всё верно, титул герцога Померанского – заявка серьёзная…
Засмущавшаяся Наталья и раньше была с императрицей в неплохих отношениях, так что вскоре они щебетали о чём-то своём. Рюген невольно услышал разговор – это были детские болезни и проказы, загруженность мужей работой… Улыбнувшись, он отошёл в сторонку, а точнее – в сторонку отвёл его Пётр.
– Герцог… – задумчиво сказал он, – теперь всё по-взрослому…
– Брось, ты всегда будешь для меня старшим братом, – твёрдо сказал ему Грифич. Поговорили немного на нейтральные темы, но видно было, что императора что-то гнетёт.
– Ты понимаешь, что теперь твоя жена не может владеть поместьями? Раньше мог как-то закрывать глаза – сам понимаешь, Рюген и Вольгаст – не настолько серьёзные титулы и владения, чтобы ты что-то всерьёз решал в европейской политике.
Пётр закусил губу и серьёзно посмотрел на принца.
– Понимаю, – медленно сказал тот, – мы с тестем уже обсуждали этот вопрос, и я решил вернуть поместья в род Головиных. Ну а мне деньгами отдадут.
– Я тоже этот вопрос обдумывал, да и не только я, – продолжил Пётр Фёдорович, – мы с дядей
[25]
тоже обсуждали этот вопрос. Он, конечно, власти почти не имеет
[26]
, но в этом вопросе они сошлись даже с оппонентами. Не всеми, конечно, но по большей части, да и то…
– Не томи! – не выдержал Игорь.
– Как ты смотришь на то, чтобы выкупить остальные земли княжества Рюгенского? То есть Штральзунд, Барт, Дамгартен и другие города с прилегающими землями. Знаю, что накопил ты немало…
– Не хватит, – мрачновато (такую возможность упускаю!) ответил Грифич.
– Знаю, – китайским болванчиком закивал Пётр, – но будут ещё деньги за поместья. У Головиных столько нет, и они бы долго выплачивали, так я тебе из казны заплачу – мне Головины потом вернут, не к спеху. Часть своих поместий в Швеции отдашь королю. Ну и, вестимо, – контракты со мной, на постой русских войск и прочее.
