– Бежим за ангар!
Иван кинулся за ними. Рядом не было щелей, и надо было искать спасения от плотного пулеметно-пушечного огня.
«Мессершмитты» разворачивались на малой высоте, боясь зенитного артобстрела. Во время разворота Жилину хорошо видны были рожи немецких пилотов.
Ангаров было два – один современный, с каменными стенами и стальными балками. За ними и укрылись.
Незнакомая троица, прижавшись спинами к стене, представилась:
– Старший лейтенант Челышев!
– Лейтенант Ткачук.
– Старшина Кибаль.
– С «эсбушки»?
– С «пешки»!
«Мессеры» разлетелись – подходил черед «Юнкерсов». Это были «лаптежники». Завывая «иерихонскими дудками», они стали валиться на аэродром, сбрасывали бомбы с подвесок и выходили из пике.
Грохотало так, что уши заложило. Земля тяжко вздрагивала, словно барабан, по которому лупили в две руки. Все заволокло пылью, комья грязи сыпались сверху, припорашивая волосы.
А потом досталось ангару.
Толчок в спину был настолько силен, что все попадали.
Взлетевшая в воздух двутавровая балка, искривленная взрывом, упала совсем рядом, жалобно зазвенев.
И все стихло. «Ю-87», отбомбившись, уходили.
Им вдогонку продолбила зенитка, но «Ме-109» не стали возвращаться, чтобы добить ПВО.
Жилин встал и отряхнулся, порадовавшись, что натянул на голову пилотку с голубым кантом.
Аэродрома более не существовало – сплошные дымящиеся воронки, среди которых были разбросаны обломки «пешки», «ишачков», «МиГа» и прочей матчасти.
А вот народ уцелел – красноармейцы с опаской покидали свои убежища и захоронки, сходясь к тому месту, где когда-то находился КП.
Николаев в изгвазданном кителе смущенно улыбнулся:
– Ничего не слышу – звенит… Что будем делать, товарищ генерал-лейтенант?
Иван осмотрелся.
– Уходить будем, что ж тут еще делать. Улететь уже не на чем, а уехать?
– Грузовики есть! – доложил инженер полка. – Мы их в лес отогнали. Автостартер есть, два наливняка и трехтонки… Сколько, Орляхин?
– Пять штук, товарищ майор.
– Уже что-то, – кивнул Жилин. – Грузимся тогда. За ночь доберемся до Лиды, а там уже будем думать…
– Стой, кто идет! – крикнул бдительный часовой.
– Свои! – ответил ему парень в летчицком комбезе. В руке он держал кожаный шлем с очками.
Иван вышел ему навстречу.
– Пилот? – спросил он.
– Так точно! – вытянулся его визави. – Старший лейтенант Ерохин! 430-й ШАП.
– Вольно. Присоединяйся, будем выбираться вместе…
Колонна шла всю ночь, с остановками.
Растрепанные части 3-й и 4-й армий отступали, и те грузовики с пехотой или с ранеными, что пробирались к своим поодиночке, присоединялись к «каравану» генерал-лейтенанта.
К аэродрому Лиды подъехало больше тридцати машин. Большая их часть, распрощавшись с летунами, двинулась дальше на восток, к Минску, а Жилин со своими задержался.
Их встретили Татанашвили и Воробьев. Ганичев, как оказалось, погиб – сбили над Гродно.
– Черлёну разбомбили и Городец, – бубнил Татанашвили, – и Каролин тоже, и Желудок вроде…
– Да и здесь, смотрю, фрицы тоже отметились.
– Кто? А, ну да…
Иван огляделся. От лидинского аэродрома осталась едва половина.
Здесь как раз строили бетонную полосу, завезли кучи камня и гравия, песка и щебня. Как раз у этих куч и лежали в рядок несколько десятков трупов. Поодаль валялись носилки, лопаты и прочий шанцевый инструмент.
– Зэки?
– Они, – кивнул Воробьев. – Из Средней Азии нагнали. Заключенные как раз укладывали камень, а тут налет.
– Понятно… Как с техникой?
– Должны перегнать десяток «И-16» и «МиГи», не знаем пока сколько. А у нас тут пять «ишачков», но все в ремонте. До обеда должны починить.
– Горючее?
– Цистерна подземная, тонны четыре бензина точно есть. Насос вот только… Тоже в починке – снарядом покорежило. Механики перебирают.
– Боеприпас?
– Склад взорван, но два грузовика мы укрыли в роще – патроны, снаряды… На эскадрилью хватит, вылета на три.
– И то хлеб…
Устроились летуны в подвале трехэтажной гостиницы – так спокойнее. Часика три покемарили, а потом вышли на свет божий, побрели в столовую – большой палатке, прикрытой маскировочной сетью. В меню был хлеб с маслом, картошка с мясом и какао со сгущенкой. Царский пир!
Взяв кружку в руку, Жилин вышел на свежий воздух. Сейчас он не думал о боях, о потерях, а просто жил – дышал, щурился на солнышке, прихлебывал «какаву».
Неожиданно послышался гул, Иван насторожился, готовясь проклинать немцев, портящих роскошное утро. Но нет, с юго-запада подлетали «ишачки» – десятка два, если не больше.
По очереди зайдя на посадку, истребители покатились к стоянке, где их уже поджидали техники.
Допив какао, Жилин направился встречать гостей и еще издали узнал Долгушина.
– Сергей! – крикнул он. – Здорово! Откуда?
– Здравия желаю! – заулыбался комзвена. – Да везде были и нигде сесть не смогли. Буквально на дорогу приземлились – бензин на исходе. А там немцы! Ремонтники, что ли. Пару своих танков волокут. Ну, мы их из пулеметиков… А у них кроме тягача еще и цистерна с бензином! В общем, заправились. Вона, ребят из 127-го прихватили – Комарова, Данилина, Трещева, Варакина… Кто там еще? Марков. Ерошин. Артемов с нами, который старший политрук. Два «Мессера» сбил и «Юнкерс». Да!
Летчики понемногу собирались вокруг.
– Настрой как?
– Боевой, – серьезно ответил Долгушин.
Иван кивнул.
– Я сейчас тоже на «ишака» пересяду. А вы самолеты замаскируйте как следует и отдыхайте. Часика два как минимум.
– Товарищ генерал-лейтенант…
– Это приказ.
– Есть…
Летчики поплелись в столовую, а Жилин пошагал к двухэтажному зданию штаба. Там же и медики обитали.
Дом почти не пострадал, только в окнах не было ни одного целого стекла, все повылетали.
– Товарищ генерал-лейтенант!
К Ивану торопливо подошли Ерохин и Челышев.
– Мы… это… – начал Егор. – Тоже хотим на «-И-16». Штурмовик-то я недавно совсем освоил, а начинал с «чато»
[19]
.
