Ему нужно лишь явиться к управляющему, который сажает его на лошадь за собой и привозит его на землю. И как только путешественник окажется на земле, в том месте, которое он сам выберет, он спрыгивает с лошади, и здесь управляющий отмерит ему пятнадцать моргенов в ширину и длину [около 40 гектаров], признает их его собственностью и предложит ему долю в имении
[66]
.
Организованные экспедиции возглавляли так называемые локаторы («размещающие»), по-польски zasadźca, которые за плату или за участок земли подготавливали площадь, договаривались с местным населением, организовывали транспорт. Князь Силезии Хенрик Бородатый в 1205 году организовал кампанию по привлечению 10 000 семей для устройства 400 новых деревень на своей территории.
Разумеется, среди этих пионеров были евреи, говорившие ранее на латыни, а теперь по-немецки. Доктор Ванклин в своей часто цитируемой лекции, прочитанной в Королевском географическом обществе в январе 1940 года, когда маниакальная программа Гитлера впервые привлекла внимание серьезных ученых к истории идишской цивилизации, говорил:
Более длительным и существенным фактором, чем неожиданный взрыв гонений, стала определенная привлекательность торговли в этих регионах. Подобно тому как ранее еврейские колонисты следовали за греками и делили с ними прибыли от торговли на Черном море, так и на севере евреи вместе с немцами прозревали коммерческие возможности Восточной Европы. В Средние века они неосознанно приняли участие в германском Drang nach Osten.
Но не только коммерческие возможности привлекали евреев в славянские страны. Не одни они побудили и Хораса Грили в 1850 году опубликовать в «Нью-Йорк трибьюн» знаменитый призыв, блестяще выразивший мечту пионеров: «Иди на запад, молодой человек, иди на запад и расти вместе со страной». Мотивации и надежды тех, кто бросил свою предсказуемую, хотя и ограниченную жизнь в городах Рейнских земель, чтобы столкнуться с трудностями и неустроенностью дикого Востока, были столь же разнообразны и сложны, как и те, что позвали жителей Чикаго, Канзаса или Сент-Луиса в XIX веке искать новую жизнь на Диком Западе. Одни искали земель для обработки, другие – возможностей для приложения своих умений в ремеслах, третьи – рынков для торговли. За двести лет до Хораса Грили странствующий по Польше еврейский проповедник Йедидия бен Израиль Готлиб провозгласил:
Страна широко открыта, дайте им стать в ней могучими, селиться и торговать в ней, тогда они не будут лентяями, плохими работниками, детьми, надеющимися на наследство отцов
[67]
.
Американские жители приграничных территорий XIX века готовили себя к встрече с дикой природой и враждебными туземцами; средневековые же евреи вооружались против злобных призраков:
Когда вы строите дом среди леса, новые жильцы могут заболеть чумой, если в доме есть призраки. <…> Возьмите Десять заповедей и свиток Торы, и протяните веревку во всю длину места, и поднесите свиток Торы к веревке <…> и в конце скажите: «Перед Богом, перед Торой и перед Израилем стражи его пусть никакой демон и никакая демоница не придут на это место от сего дня и вовеки» («Сефер хасидим»).
Для защиты от реальных врагов на средневековом диком Востоке требовались железные латы и шлемы, необходимые тем, кто пролагал новые пути в век, когда, как писал историк экономики Дэвид Хаккет Фишер
[68]
, защита тела была важнее, чем роскошь. Исследования показывают, что в те времена спрос на защитные доспехи был таким же высоким, как в наши дни спрос на стиральные машины и холодильники, и привел к росту производства этих «товаров длительного пользования».
Для пионеров были опасны скорее такие же, как и они, чем туземцы, – подобно тому как на Диком Западе стычки происходили главным образом между самими поселенцами – бандитами и банкирами, пастухами и угонщиками скота, мужьями-рогоносцами и странствующими ловеласами. Типичный случай, рассказывающий нам о жизни на новых землях, уже в XV веке привлек внимание раввинов в «святой общине Львова» – его приводит раввин Исраэль бен Хаим из Брюнна (ныне Брно). Пьяный спор в Переяславе, городе на восточном берегу Днепра, закончился тем, что на одного еврея напала ватага его единоверцев. Его повалили на пол, и Нахман, один из толпы, закричал: «Симха, бей его! Забей его до смерти!» Симха ударил его по голове, и тот лежал, пока не умер. Объяснением послужило то, что убитый был совершенно невежественный человеком, «он не знал ни одной еврейской буквы и ни разу в жизни не надевал тфилин [филактерий]».
На самом деле на диком Востоке происходило сравнительно мало нападений со стороны коренного населения, пытавшегося защитить свои земли от захвата. Напротив, пионеры-евреи, к своему удивлению, обнаружили, что по всему этому новому миру, в городах и деревнях, на местах вырубленных лесов и на равнинах были рассеяны люди смешанного еврейского, славянского, греческого и даже турецкого происхождения, которые называли себя евреями, но у них было очень мало узнаваемых синагог или религиозных школ, они не знали ни одной еврейской буквы и даже не знали, что такое тфилин. Это были люди, называвшие себя славянскими именами вроде Левко, Елень и Пихач, а их женщины окликались на имена Чарнула, Краса и Витослава. Они говорили на славянских диалектах с вкраплением турецких и греческих слов, заимствованных от предков, их религия хранила смутные воспоминания о византийском, романиотском иудаизме – если о нем вообще помнили. Они жили в такой же бедности, как крестьяне и ремесленники, и были такими же необразованными. Рабби Элиэзер бен Исаак из Богемии приблизительно в 1200 году писал с удивлением:
В большей части Польши, Руси и Венгрии нет изучающих Тору. По своей бедности общины не могут нанять знающего человека, который мог бы стать у них чтецом, судьей и школьным учителем
[69]
.
Даже в XVI веке образованные люди все еще сокрушались по поводу плохого знания святого древнееврейского языка евреями Восточной Европы:
Юноши <…> ничему не обучались и ничего не понимают в грамматике. Они путают мужской род с женским, второе лицо с третьим, единственное число с множественным. Это происходит из-за того, что они не были приучены к грамматическим категориям измлада…
[70]
И подобно тому как немцы, особенно те, кто числился в военно-миссионерских структурах наподобие Тевтонского ордена или Ордена меченосцев, образовывали новые христианские государства вдоль балтийского побережья, считая своим священным долгом распространять веру в Иисуса среди язычников, так и еврейские пионеры начали свою собственную тысячелетнюю миссию, чтобы привлечь к Торе и Талмуду восточноевропейских жителей, утверждавших, что они исповедуют иудейскую веру, чтобы вернуть их, как они это представляли, к вере настоящих евреев.
