– Суетиться не надо.
– Чо это? – удивился я. – Понравилось, что ли, гы-гы, глиста изображать.
Однако напарник плоский юмор не оценил:
– Левую руку совсем не чувствую. И нога… кажись, тоже того. Теоретически на стременах подняться могу, а практически – как до снега дойду – всё, утопну! Ты, кстати, не нервничай, бур я уже вкрутил, так что вниз не уйду! А вообще камеру пониже спусти, сам всё увидишь.
– Хорошо. Спускаю… Тэкс, и что тут у нас… Ох, ё!
– Во-во, именно, что «ё». Натуральное. А также «б», «х», «п» и… короче, полная «ж».
И вот здесь с Федором нельзя было не согласиться. Действительно: «Полная жэ! Без вариантов».
После визуального осмотра и дополнительного масс-детекторного сканирования выяснилось: Синицын умудрился застрять в самом узком месте своеобразного «бутылочного горлышка» на глубине восемь с половиной метров. Ниже воронка вновь расширялась, переходя в типичную абляционную полость. Точнее, туннель с неровными стенами из глетчерного льда. Зернисто-прозрачного, откликающегося на подсветку голубоватыми бликами. И до дна этого «туннеля» с текущим по нему водным потоком оставалось почти три десятка метров. Пролететь которые ни я, ни Федор, естественно, не хотели. Ни капельки. Впрочем, это нам уже не грозило, Федька закрепился на буре, а мне достаточно было совсем уж не делать глупостей.
Хуже было другое. То, что выше. В воронку не один день ветром сносило свежевыпавший снег, который там уплотнялся, замерзал, подтаивал, снова замерзал и так далее. В итоге получился слой рыхлого фирна вперемешку с обычным снегом, отовсюду сочилась вода и доверия эта масса не вызывала ни малейшего. Как только Федька дойдет по сброшенной мной веревке до этой каши, тут же начнет барахтаться в ней, что та лягушка в сметане. И в масло ему эту сметанку в жизнь не переработать. Особенно с одной рукой и ногой. Скорее всего, он на пару с ерзающим концом спустит на себя всю эту смесь. Уклон подложки градусов сорок пять – для спуска лавины самый что ни на есть подходящий!
– Хреново дело, – констатировал я, потянувшись к тангенте аварийного передатчика. – Придется выходить из игры. Одному мне точно не справиться.
– Погоди, – остановил меня Федор. – Не паникуй, успеем еще сигнал подать. Давай-ка лучше шансы прикинем.
– Да какие нахрен шансы? Без роботов, все одно, не справимся. По любому сюда надо быриков подтащить. Выдернут тебя, как морковку из грядки.
– Стоп! – перебил меня Синицын. – Думаю, без быриков справимся.
– Как это?
– Как, как, мозги, блин, включи. Вертикально я подняться смогу, если через снег не лезть. Так что давай, натягивай трос над трещиной. И веревку сбрось с середины.
– Так провиснет же! Как подъем начнешь, края по-любому подломятся, тебе же всё на башку прилетит.
– Ерунда. Чай, не плиты бетонные, только краешком и цепанет, а скорость набрать не успеет. На шлем приму. Главное, чтобы совсем не завалило, – отмахнулся Федор.
– Э-э-х, – махнул я рукой. – Ну что с тобой делать?! Ладно, попробую. Ты только не дергайся. И диагностику там у себя проведи, чтобы время зря не терять.
– Угу, – согласился напарник, затем очень подозрительно скрипнул зубами и выудил из спецкармана пульт медицинского блока. «Что ж, это правильно – о собственном здоровье никогда не поздно подумать».
Я огляделся, прикинул, что, где и как, потом снял с плеч термоблок и приступил к работе. Метрах в двадцати от пролома вкрутил в лед бур, вщелкнул веревку. С противоположной стороны воронки операцию повторил. Закрутил рядом еще один бур, соорудил из репшнуров и карабинов полиспаст и натянул веревку по максимуму. Почти как струну гитарную, чтобы провисало поменьше. На всякий случай, для большей гарантии. Ну и чтобы себя самого успокоить, как водится. Далее накинул на трос пару карабинов, воткнул в них веревки, концы каждой закрепил на третьем буре, а другие сбросил в пролом.
– Лови подарок.
– Поймал, – глухо отозвался Федор.
– Как? Сам пройдешь? Или помочь.
– А куда я денусь!
Условно нормально Синицын прошел метра три. А потом буквально каждые полметра «восстанавливал» дыхание – хрипы было слышно даже снаружи. Видимо, ему и впрямь досталось при падении совсем не по-детски. Начал его подтягивать, корректируя действия по командам снизу. Как Федька орет: «Грудь» – тяну что есть мочи. Как «нога» – расслабляюсь, это он сам себе.
Но ничего, справились в итоге – через десять минут Федор уткнулся верхним жюмаром в карабин на «перилах». Оставалось подтащить его ко мне. Почти горизонтально, по верхнему слою, который я считал ледовым мостиком. «Ага, щас! Ледовый, блин!» Стоило напарнику на него навалиться, как вся «моя» сторона с противным уханьем ушла вниз. А за ней следом и остальные. Короче, осталась наша воронка с чистыми стенками. И, что самое интересное, в горлышке всё это застопорилось, так что будь Федька еще внизу, его бы просто похоронило под этой массой. Но теперь нам это было только на руку, Синицын повис на тросе, и подтянуть его к относительно твердой поверхности удалось без проблем.
– Ну что? Как ты? – спросил я, присев перед другом на корточки.
– Если честно, то хреново, – ответил он. – Ногу сломал. В лодыжке.
– Твою мать, – только и смог выдохнуть я, откидывая забрало.
– Ничего, – вяло улыбнулся Федор. – Всё, что нужно, я себе уже вколол, так что пока не сильно болит.
С ногой мы провозились минут пять, наложили шину, перевязали как следует, зафиксировали, укрыли. Еще десять потратили на то, чтобы найти подходящее убежище, каковое обнаружилось метрах в ста от трещины, между двумя заиндевелыми валунами. С хорошей ложбинкой в снегу, где я и устроил напарника. Со всеми, как говорится, удобствами. Устроил и вновь принялся размышлять о дальнейшем. Один я его вниз не стащу, это точно. Сами бырики без команды сюда не придут. Все наши на левом фланге, и по прямой до них полтры сотни кэмэ. Итог: придется выходить из игры.
– Хочешь все-таки подмогу позвать? – усмехнулся Федор, глядя на появившийся у меня в руках передатчик.
– Время, Федя, время, – устало ответил я. – Не успею я вниз смотаться, потом обратно, потом опять вниз…
– А тебе и не надо сразу обратно, – прервал он меня. – Тебе надо просто дойти до реки, состыковаться с роботами и отработать основную задачу. На плацдарме! А уж потом можно и сюда возвращаться. Понял?
Да, я и впрямь понял, чего он придумал. Вот только не очень-то хотелось напарника здесь оставлять. Одного. Сами ведь знаете – мало ли что может случиться. Однако Федор, словно бы прочитав мои мысли, уже через секунду заявил. Безапелляционно:
– Короче так, Андрюха. У меня в термоблоке заряда часов на семь. Так что и я не замерзну, и лед вокруг не подтает. Удержусь тут, короче, сколько потребуется. Ну и, ха-ха, отосплюсь заодно. В общем, если ты не вернешься через… э-э… шесть часов, подам сигнал. Сам. Ага?
