Официанты принялись разносить кофе и подносы с пирамидами розовых макарони из «Ля дюре», мужчины достали сигары, и тут я извинилась и вышла из-за стола. Дойдя до лестницы, я сняла босоножки, взяла их в руки и подвязала длинный подол платья, чтобы не мешал двигаться.
Спускаясь вниз, я все время оглядывалась, не идут ли за мной телохранители Баленски, но те, видимо, остались стоять позади стула хозяина. Я остановилась, прислушалась, несколько раз приподнялась на цыпочки, как прыгун в высоту перед очередной высотой прикидывает расстояние для разбега, а затем, пригнувшись, бесшумно, словно волк, скользнула по последним ступенькам и пошла по коридору, отсчитывая двери. Раз, два, три… Я неслась вперед, как торпеда, наслаждаясь четкими движениями конечностей, инстинктом хищника, почуявшего дичь. С колотящимся сердцем я замерла перед нужной дверью. За моей спиной в коридоре по-прежнему никого не было. Осторожно нажав на дверную ручку, я вошла.
Каюта была устлана белыми коврами, на кровати лежало покрывало из хвостов песца. Еще бы, иначе бы старикан тут от холода окочурился! Кондиционер работал на полную, поэтому комната напоминала роскошный морг. Одна дверь рядом с постелью вела в ванную, другая – в гардеробную, где выстроился аккуратный ряд ботинок Румпельштильцхена, все как один на потайной платформе, чтобы хоть как-то компенсировать рост хозяина. В глубине гардеробной находилась еще одна дверь, как и было указано на чертеже, – либо кабинет, либо личная темница. И снова я аккуратно нажала на дверную ручку, ожидая, что из глазка вдруг вылетит ледяная пика и пронзит меня. Небольшой кабинет, простой встроенный стол, много мониторов, совсем как у Стива на «Мандарине». «Нокия» была уже наготове, но, несмотря на холод, у меня так вспотели руки, что я боялась выронить телефон. Я передвинула мышку, и экраны загорелись.
Футбол! Футбол, мать его! Стиву это не понравится… В любом случае я сфотографировала мониторы, сделала снимки лежавших на столе предметов – стопка чеков, кейс для сигар, под которым несколько записок от руки, журнал «Спектейтор» с загнутой на разделе виноделия страницей. Может, проверить ящики? Они могут быть на сигнализации, а для особо любопытных гостей у Баленски наверняка имеется резервуар с тигровой акулой… И тут что-то хрустнуло у меня под ногами – лист формата А4 из дешевого блокнота. Я быстро подняла его, свернула в трубочку и засунула за резинку трусиков «Фифи Шашнил». Поправляя длинное платье, я вдруг услышала чей-то голос. Говорили по-русски! Черт! Ну во что я ввязалась?! Мало мне шпионских игр с этим долбаным Стаббсом?!
У меня в голове замелькали безумные картинки: старая запись, на которой Баленски позирует с золоченым автоматом, зловещая улыбка на вручении награды за вклад в благотворительность, груды трупов в войнах, о которых я что-то читала в газетах. Баленски оказался не героем комикса, а совершенно реальным человеком. Это все происходит по-настоящему. Его парни за секунду свернут мне шею, выкинут за борт, и если хотя бы сотая доля всех слухов, которые ходят об их боссе, – правда, то им не впервой. Девочки легкого поведения вообще регулярно тонут в этих краях. Я застыла на месте, затаив дыхание, но меня всю трясло, как будто я получила удар в солнечное сплетение. На секунду я обхватила себя руками и крепко зажмурилась, пытаясь избавиться от страха.
Думай, Джудит! Прятаться тут негде, разве что под столом. Я быстро огляделась в поисках камер видеонаблюдения. Ковры приглушали шаги в комнате, но тут я услышала, как открылась дверь в ванную. Черт-черт-черт!!! Гардеробная лучше кабинета, решила я и успела выйти, пока телохранители заглядывали в скважину. Они будут здесь через секунду. Я стянула с себя трусики, запихнула в сумочку, а листок – в полупустую сигаретную пачку.
Охранник открыл дверь гардеробной и обнаружил меня обнаженной, в одних босоножках от «Валли».
– Дорогой! – воскликнула я, бросаясь ему на грудь. – Я уж думала, что ты не… О боже! Простите!
Мы долго смотрели друг другу в глаза. Усилием воли я старалась не отводить взгляд. Если я понравлюсь ему, то выживу. Если нет, то я была более чем готова умолять на коленях, лишь бы меня оставили в живых. Громила что-то крикнул напарнику, и тот присоединился к нам. Лица у обоих выражали одно и то же: «Как меня все достало! Я воплощение зла!»
– Что ты делаешь в спальне мистера Баленски?
– Жду мистера Баленски, – ответила я, стараясь говорить как можно более высокомерно, что было непросто, если учесть, что я стояла перед ними в одних босоножках на двенадцатисантиметровой шпильке.
– Он сказал тебе идти сюда?
– Не совсем… Я хотела устроить ему сюрприз.
Второй охранник перевел первому то, что я сказала, и они рассмеялись. Я немного расслабилась впервые за последние пять минут, которые показались мне вечностью.
– Мисс, вы должны уйти отсюда. В комнату мистера Баленски заходить запрещено.
Слава богу, они решили обойтись со мной вежливо. Наверное, у них тут и не такое случается.
– Телефон есть?
– Конечно, – ответила я, открыла сумочку «Фенди» и с невинным видом протянула им айфон.
Еще пара фраз по-русски, потом второй охранник снова заговорил:
– Я проверю телефон. Вы останетесь здесь с моим коллегой. Если с телефоном все в порядке, мы не скажем мистеру Баленски. Договорились, мисс? Разблокируйте телефон!
Я ввела код, отдала айфон громиле, и он вышел. В гардеробной было тесновато, но для того, что от меня ожидалось, места много и не надо.
Потом я вытерла рот манжетой одной из накрахмаленных рубашек Баленски, надела платье, и мы присели рядом на постель. Несколько минут мы молча слушали жужжание кондиционера, а потом он наконец выдавил по-английски:
– Тебе нравится вечеринка?
– Да, спасибо. Прекрасная вечеринка!
В спальню вошел номер два, кинул мне телефон и сумочку. Затем последовал разговор по-русски, я поняла только слово «шлюха», значение которого мне было известно.
– С телефоном все в порядке.
– Хорошо, что все в порядке!
Боже, ну почему мы разговариваем как персонажи сериала «Клан Сопрано»?!
– А теперь возвращайся на вечеринку, проказница! – погрозил он мне пальцем.
Через пару минут я стояла на верхней палубе, с идеально уложенными волосами и ровно бьющимся сердцем. По моей просьбе официант принес мне бокал коктейля «Бренди Александр»: хотелось избавиться от отвратительного вкуса во рту. Отойдя к перилам, я некоторое время просто смотрела на волны. Когда в детстве к тебе все время пристают хулиганы, это нелегко, и мне есть о чем рассказать на эту тему. В любом случае все неудачницы в один голос заявляют, что раз выбирают именно тебя, значит ты особенная! Ты остаешься в одиночестве, но сверкаешь словно бриллиант! Я научилась держать спину особенно прямо, не обращать внимания на перешептывания за моей спиной, даже научилась получать от этого удовольствие, говоря себе: это все потому, что я не такая, как они. Мне удалось убедить себя в этом, и я продолжала верить в то, что так оно и есть. Возможно, если бы у меня были деньги или желание пойти к психотерапевту, то я многое рассказала бы ему, но знакомство с болью со временем стало для меня способом защиты, источником силы, хотя это слово мне было неловко произносить даже про себя. Я могла выдержать то, на что другие были не способны, а значит – я сильнее! Мне удалось сделать то, что нужно, и я испытывала триумфальное чувство облегчения.
