В дверь постучали.
– Войдите! – скомандовал Соколов, потирая себя по животу.
Открылась дверь, и в кабинет вошел первый парень, держа в каждой руке по две большие косушки, поставленные одна на другую. Косушки были накрыты деревянными крышками, но все равно носить по две штуки в одной руке было не очень удобно.
«Чем официант стучал в дверь?» – прикинул Федоров, вдыхая носом аппетитный запах.
– Под такую закуску не выпить просто грех, – заявил молчаливый Усияма, разливая желтую жидкость в две пиалы.
– Почему соджу
[39]
желтая? – поинтересовался Соколов, отпивая четыре глотка из только что принесенной косушки.
– Это фирменная соджу! Такой вкусной соджу я уже много лет не пил! – отозвался Усияма, в свою очередь ныряя палочками в косушку.
Выудив кусочек белого мяса, отправил его в рот и закрыл глаза от удовольствия.
– По мне, так самогон не очень хорошей очистки, – не остался в долгу Соколов.
– Ты ничего не понимаешь! Соджу делается без применения дрожжей. А в самогоне их повсеместно применяют. Очень вредно для желудка и всего организма! – начал горячиться Усияма, энергично размахивая руками.
– Просвети меня и лейтенантов, – предложил Соколов, подкладывая себе под бок небольшую подушку.
– Процесс изготовления соджу начинается с перемолки риса или пшеницы вручную. Пользуются для этого только каменными жерновами! Если хочешь сделать настоящий соджу, нельзя пользоваться механизмами!
Превратив рис или пшеницу в муку, заливают ее водой и перемешивают. Потом эту смесь отжимают в специальных формах ногами, потом долго сушат. После трех недель сушки брикетов их опять мелют и смешивают с вареным рисом.
– Как все сложно! Самогонку делать намного проще, – иронично заметил Соколов, с интересом глядя на Усияму.
– Рис, с которым смешивают первую смесь, должен быть холодным и свежесваренным. Его охлаждают на воздухе в специальных белых мешках, – распинался Усияма, став немного более суетливым от выпивки. Но Федоров с удовольствием слушал рассказчика, отдыхая душой в этой непривычной обстановке.
Усияма тем временем продолжил рассказ:
– Затем брага настаивается в больших глиняных чанах, а после перегоняется в глиняном самогонном аппарате, который сделать может только первоклассный мастер! Поэтому питие соджу в Корее – это настоящее представление! И целая церемония! Корейцы с удовольствием пьют соджу и получают от этого ни с чем не сравнимое удовольствие! – закончил исторический экскурс Усияма, заворачивая пробку на маленькой бутылке.
Легко встав на ноги, Усияма бесшумно подошел к двери и, открыв ее, выглянул в коридор.
Обернувшись, он соединил указательный и большой пальцы в кольцо
[40]
.
– Теперь поговорим о серьезных вещах! – начал разговор Соколов, садясь прямо.
После пятисекундной паузы продолжил:
– Есть приказ наркома о дальнем походе
[41]
к берегам Америки группы судов. Нам приказано сопровождать эти суда на сухогрузе под шведским флагом! На подводной лодке нас добросят до сухогруза и в открытом море посадят на корабль!
– Интересное кино! – успел сказать Купцов, как Соколов вскочил на ноги, как будто его подбросило пружиной:
– Отставить смешки, лейтенант! Сейчас едете вместе с майором на Дальзавод и делаете свои перепонки. У вас в запасе максимум три дня. Мы с Федоровым едем на Улисс и оттуда идем на Русский остров! – распорядился капитан второго ранга.
Глава девятая. Неожиданное испытание ножных перепонок и новых образцов гидрокостюмов. Немецкая субмарина на дне
Доехав до базы торпедных катеров на Улиссе, Федоров с Соколовым немедленно пересели на торпедный катер, который сразу отошел от пирса.
– Где новые гидрокостюмы и ножные перепонки? – спохватился Федоров, едва катер отошел от пирса.
– Если бы я надеялся на тебя, то пришлось бы торпедный катер еще раз гонять! – ворчливо заметил Соколов, снимая китель и заваливаясь на койку.
– Разрешите прилечь рядом? – спросил Федоров, снимая шинель.
– Рядом не разрешаю, а на противоположную койку ложись, – разрешил кап-два, закидывая руки за голову.
Сняв китель, Федоров аккуратно повесил его на крючок и только лег, как моментально заснул.
Проснулся он через два часа, кинул взгляд в зашторенное окно и только снова улегся на койке, как катер сбросил скорость, начал делать правый поворот и, резко дернувшись, остановился.
Федорова и Соколова сбросило с коек.
– Если не повезет, то это всерьез и надолго! – констатировал Соколов создавшееся положение.
Дверь открылась, и на пороге появился крепкий краснофлотец и доложил:
– Извините, товарищ капитан второго ранга! Катер попал в какую-то сеть, и теперь неизвестно, когда попадем в точку рандеву.
– Откуда ты знаешь, что катер попал в сеть? – попробовал уточнить Соколов, надевая черный китель. При этом он бросил на Федорова красноречивый взгляд.
Федоров отрицательно покачал головой, показывая, что совершенно не хочет лезть в холодную воду.
«Хотя какая разница, где нырять? Здесь или на Русском острове в бассейне? Здесь воды больше, и она теплее. Надо пробовать!» – решил про себя Федоров, снова снимая китель.
– Около кормы и бортов катера длинные обрывки сетей! – доложил краснофлотец, отходя в сторону.
– Якорь тебе в задницу! Медузу в глотку! – выругался кап-два, со всего размаха плюхаясь на койку.
– Задержка минимум на три-четыре часа! – доложил невысокий крепенький лейтенант, возникая как чертик из коробочки в дверном проеме.
С правого борта загрохотала цепь, опуская носовой якорь.
– Сколько у нас под килем? – спросил Соколов, почему-то наклонив голову и уставясь вниз.
– Около двадцати метров, судя по карте! – отрапортовал лейтенант, присаживаясь на койку Федорова.
