Сам Федоров, развернувшись, пошел обратно.
– Разрешите помочь, товарищ капитан второго ранга? – спросил Федоров, останавливаясь в полуметре от Соколова.
– Давай, лейтенант, действуй! – махнул правой рукой Соколов, выпрямляясь во весь рост.
Занырнув, Федоров схватился руками за правую перепонку и обнаружил, что на ней крепко затянут узел шнуровки. Подергав за конец
[60]
, Федоров понял, что так просто шнуровку не распустить. Вытащив нож, Федоров обрезал первый шнурок и аккуратно снял перепонку с правой ноги.
Вторую перепонку Федоров тоже попробовал развязать, но после первой попытки просто срезал шнуровку с крепления перепонки.
Соколов сам освободил левую ногу и, подняв ее, потряс в воде.
Не выныривая, Федоров провел пальцами от ступни до колена и, ощутив каменную мышцу, понял, что левую ногу кап-два схватила жестокая судорога.
Больше ни секунды не медля, Федоров, схватив перепонки, вынырнул и тут же обхватил кап-два за талию, невольно проведя по бедру, ощутив, что и оно тоже каменное.
«Надо в темпе выволакивать кап-два из воды. Похоже, у него всю ногу свело судорогой!» – понял Федоров, начиная движение к берегу.
– Я сам! Что я, маленький? – попробовал возразить Соколов, еле сдвигаясь с места.
– Ложитесь просто на воду. Я вас так быстрее вытащу! – жестко сказал Федоров, хватая кап-два за правую руку.
– Слушаюсь, лейтенант, – слабым голосом согласился кап-два, лицом вперед падая в воду.
Федоров быстро пошел вперед, таща Соколова за собой.
– Расстели одеяло! – крикнул Краснов, бросаясь в воду.
Вдвоем Краснов и Федоров вытащили кап-два на берег и положили на шерстяное одеяло.
Встав на колени перед кап-два, Краснов начал сильно массировать ногу, одновременно сгибая ее в колене.
Пять минут массажной работы, и кап-два, лежащий на животе, застонал и слабым голосом попросил:
– Понежней, товарищ массажист! Ведь сильно больно!
– Тяжело в массаже – легко в бою! – скаламбурил Краснов, продолжая разминать ногу.
– Товарищ лейтенант! Кап-два срочно требуют к рации! Звонят из штаба флота! – громко заорал матрос.
– Надо идти, – встряхнул головой Соколов и сделал попытку сесть.
Ничего не получилось.
С глухим стоном кап-два снова упал на одеяло.
– Взяли за четыре конца на одеяле! Понесли кап-два на катер! – приказал Федоров, первым показывая пример.
Три минуты, и Соколов доставлен к трапу.
Федоров, идущий первым, остановился, не зная, что дальше делать.
Краснов, громко хмыкнув, нагнулся, и подхватив Соколова на руки, быстро побежал по трапу на катер.
Оглянувшись, Федоров не заметил ни палатки, ни костра, которые буквально два часа назад имелись на острове.
– Бегом на берег озера! Все прибрать и принести рыбу на катер! – приказал Звягинцев, мгновенно превращаясь из растерянного человека во всемогущего капитана корабля.
Глава четырнадцатая. Запланированного рандеву не будет. Начало длинной дороги
Федоров дошел до каюты и, переодевшись в шерстяной спортивный костюм, улегся на койку, смотря, как одетый в синюю робу Краснов развешивает офицерскую флотскую форму на самодельные деревянные плечики.
Катер взревел мотором, сбросил обороты и начал медленно двигаться.
Федоров, не вставая, закинул голову назад и выглянул в иллюминатор.
Туман поднялся и стоял примерно на высоте метров ста серо-белыми кустистыми облаками.
«Значит, можно не опасаться японских и немецких самолетов. А вот только есть ли в этом небе немецкие самолеты? До Германии ведь очень далеко! Надо не забыть спросить у Краснова насчет появления в небе немецких самолетов! Ведь вполне вероятно, что фашисты могут базироваться на японских аэродромах», – размышлял Федоров, полузакрыв глаза.
– Что там с кап-два случилось? – спросил Федоров, которого больше интересовал разговор Соколова по рации со штабом флота.
Федоров подспудно чувствовал, что разговор напрямую касается их группы и, получив хоть какую-то информацию от Краснова, можно лучше подготовиться. Дело было не в простом любопытстве, а в информации, с которой жить становилось легче, так как появлялась возможность лучше подготовиться к превратностям военной жизни.
То, что жизнь Федорова будет полна неожиданностей в тех местах, куда его везет Соколов, было ясно на сто процентов. Но говорить об этом пока Краснову не стоило, так как была непонятна его роль в группе. Соколов мог взять в группу Краснова, а мог и пройти мимо. А советовать кап-два Федоров не только не смел, но и не хотел.
Хотя, на взгляд Федорова, Краснов больше подходил для проведения боевых действий в тылу врага, да и знал два иностранных языка. Да и просто сейчас Краснов был намного симпатичнее Звягинцева, который так вчера понравился Федорову.
– Не могу понять, что с кап-два? Ногу у кавторанга немного отпустило, но не до конца! А в чем дело, не могу понять! – выдал Краснов, присаживаясь напротив лежащего на койке Федорова.
– Кто затягивал шнуровку на перепонках кап-два? – начал расследование Федоров.
– Вроде ты сам. Кап-два стоял по пояс в воде, а ты около его ног шуровал, – выдал Краснов, и Федоров вспомнил, что сам завязывал Соколову шнурки.
«Что-то у меня с памятью не то стало. Забываю очевидные вещи», – мысленно стукнул себя по голове Федоров.
Двигатель заревел громче, и катер начало подкидывать на волне, показывая, что они вышли в открытое море.
Дверь распахнулась, и в каюту ввалился кавторанг, которого под руки тащили Звягинцев и матрос. Вернее, кавторанг еле переставлял ноги, прямо вися на командире катера, а матрос сзади только подталкивал больного.
На Соколове по-прежнему не было одежды, а на плечи было накинуто шерстяное одеяло.
Сгрузив Соколова на койку, Звягинцев шумно выдохнул и приказал:
– Краснов! Лечи кавторанга! Как только освободишься, мухой к мотору! Не забывай, что ты маслопуп
[61]
, а не водолаз!
Едва командир катера вышел, как Соколов сделал попытку сесть.
– Лежите! Мне надо вам сделать настоящий массаж в четыре руки, – уверенно заявил Краснов, глазами шаря по каюте.
– Федоров! Достань у меня из рундука фляжку со шнапсом. Она лежит в боковом кармане. Из маленького кармашка с желтым замочком тюбик с кремом, и начинайте меня мучить, – распорядился кап-два, с помощью Краснова принимая сидячее положение.
