– Мне до сих пор тоже. Но это так. Не пугает?
– Не знаю. – Она снова села на табурет. – В голове пока не укладывается.
– Кто остался там? Ну, откуда провалились?
– Никого, мы вдвоем. С мужем. Но он почти сразу погиб, его твари разорвали. Мы тогда ничего еще здесь не знали.
– А вы как?
– Заперлась в доме рядом, успела убежать. И там дверь была открыта, к моему счастью. И прямо посреди комнаты лежал убитый с ружьем. Самоубийца. Из этого ружья я от твари и отбилась.
– Сочувствую.
– Нечему, – махнула она рукой. – Я его не любила, он был скотиной, мы собирались развестись, и погиб он не потому, что дрался за меня, а потому, что первым побежал. И тварь за ним погналась. Надо было меня толкнуть и остаться на месте самому. Тогда бы спасся он, наверное. Или нет, он совсем бестолковый, даже не понимаю, как замуж вышла.
– А как?
– В Америку хотела уехать из родной Пермской области, вот и вышла, – вздохнула Лена. – Лучше бы в Перми и жила. Или не знаю, – усомнилась вдруг она, явно вспомнив про долгую жизнь. – Зато вот теперь с вами познакомилась, есть хоть с кем по-русски поговорить. Зверей у вас никаких нет, как я вижу?
– Куда нам зверей. – Настя села с ней рядом. – Нас дома вечно нет. Кто будет кормить и все такое? А у Лены кот, – пояснила она для меня. – Так с ним на острове и жила.
– Как там было, на островах? И как вообще к федералам попали?
– Я почти сразу попала. Провалилась в районе Тифтона, в Джорджии. Отбилась от твари, прошла по шоссе минут десять и наткнулась на патруль военных. Я обрадовалась, они тоже, вежливые такие были, отвезли куда-то на базу неподалеку – и в карантин. Взяли кровь, опять поулыбались, загрузили в вертолет с десятком таких же, как я, и отвезли.
– А кот откуда?
– На базу забрел, а я подобрала. Они ко мне идут. Военные даже переноску, корм и наполнитель для него привезли. Добрые были… только не выпускали никуда.
– А на островах?
– Немного скучно. Делать особо нечего, только кровь время от времени сдавать. Пляж, бар… десять килограмм набрала. А потом тряхнуло, и все местные из запретки пропали. А потом самолет прилетел.
– И ее как ценного специалиста Теренс в первую же очередь отправил. Я их везла.
– Это прекрасно, – кивнул я. – Но, может быть, поедим? Я голодный как не знаю кто. Нет возражений?
– Никаких.
– Кому что?
– Мне все равно, – сразу сказала Лена.
– Я тогда в «Кларкз» схожу, за пиццей, – объявил я. – Пить кто будет? Я буду. Лена?
– Она у нас заночует, – уклончиво, но очень понятно сказала Настя.
Значит, все будем. Очень хорошо. Мне бы расслабиться все же надо чуток, больно разухабистые дни позади, а впереди так еще веселей, наверное.
Переоделся, как-то в форме гулять не хотелось, пусть тут и рукой подать. Форма – это не выходные. А у меня выходной, значит, надо как люди, в джинсах и рубашке, в легких ботинках для хайкинга – удобство превыше всего.
До «Кларкз» – смеси продуктового магазина и маленькой пиццерии идти метров двести всего, в сторону марины по набережной. Название от бывшего владельца осталось, нового зовут как-то по-арабски, и с виду он вылитый араб, но по-английски болтает без всякого постороннего акцента и пиццы делает просто великолепно.
С озера волна тихо журчит, солнечно, хорошо. Навстречу пара машин проехала, причем одной я рукой помахал – это Питер с Клодией проехали на своем фургоне «Металлические конструкции», небось кому-то решетки вставлять. У Питера с появлением нескольких тысяч новых жильцов теперь горячее время будет, разбогатеет – страсть.
В «Кларкз» посетителей не было, время малость несоответствующее. Ариф, толстый и небритый, одетый в белую майку и белый фартук, запачканный томатным соусом, стоял за стойкой. Его помощник – тоже какой-то восточный, похожий на таджика парнишка, перекладывал листы теста под пиццы.
– Одна «карбонара» и большая «маргарита», – поздоровавшись, объявил я.
– Сделаем, – кивнул Ариф и начал быстро и ловко собирать первую. – Что-нибудь налить?
Пицца здесь настоящая, без дураков, так что придется подождать. Хорошо что хоть тесто они заранее раскатывают. Вроде и не итальянец, а делать умеет.
– Пива.
– Есть уже местное, хотите? – Он толстой волосатой рукой показал на полку, где в рядок стояло три бутылки с похожими, но в то же время разными простенькими этикетками.
– В смысле из Колд-Лэйка?
– Да, там ребята привезли откуда-то оборудование, начали свое варить. Всем нравится.
– Дайте тогда по… не знаю… по три каждого вида. – Я прикинул, как все это понесу. – И две бутылки кьянти.
Пиво, скорей всего, только я и буду пить.
– Сейчас что-то налить? – повторил он свой вопрос.
– Вон, стаута, – ткнул я пальцем.
Ариф кивнул, достал из холодильника бутылку и начал неторопливо переливать ее содержимое в высокий бокал. В воздухе запахло настоящим пивом, тем самым, запах которого за продукцией всяких гигантов уже и забылся давно. Аж слюну сглотнул. Ариф выставил его на стойку, я протянул руку…
…и земля словно ушла из-под ног, хотя я и остался стоять.
Стало темно. Или даже не темно, а «негативно», контуры всего обрисовались ослепительно-ярко, звуки исчезли, а в мозг волной ворвалось бормотание и шепот Тьмы. В какой-то момент я вообще потерял сам себя, словно бы я даже исчез, и сознание мое отключилось. Тела не было, мыслей не было, была лишь волна страха.
И тут же все схлынуло, исчезло, откатилось.
Бокал с пивом медленно скатился по стойке до края и с хлопком разбился на полу, запах разлившегося пива стал еще острее.
– Аллах акбар! – сказал испуганный Ариф.
Его помощник сказал уже что-то непонятное, похоже, что выругался, отскочив от духовки и схватившись за обожженную руку.
Все.
Все стало как было.
Я подбежал к окну, выглянул наружу – нет, ничего не изменилось. Только немолодой дядька, которого это все застигло посреди улицы, продолжал озираться. И да, серый пикап «тойота» съехал с дороги и почти влетел в озеро. Водитель стоял у открытой двери с растерянным видом.
– И что было на этот раз? – спросил я.
– Не знаю. – Ариф развел руками. – Испугался очень.
При этом он схватил тряпку и быстро вытер со стойки разлитое пиво, потом наполнил стаутом второй бокал. Помощник, захлопнув духовку, уже обежал стойку со шваброй и сметал с пола стекло.
Испуг у Арифа и его помощника прошел быстро, слишком нормальным все вокруг оказалось снова. Разве что мы все втроем сошлись во мнении о том, что все было как тогда. Разве что немного слабей и короче.
