– И почему у него возникли такие подозрения?
– Загреб-3 все еще пытается это выяснить. Люка твердо стоит на том, что суицидальных настроений у нее не было. Никаких лекарств у нее тоже не нашли, и вообще, по его словам, она была весела, игрива и в прекрасном расположении духа. И в постели, и вне ее. Помнишь, Сесилия закрывала ресторан на десять дней?
Температура в переговорной, кажется, снова упала.
– Да, – ответил Том.
– Большую часть этого времени она провела с Зигиком в Дубровнике. У нас есть распечатка их телефонных разговоров – она звонила ему из Англии, когда была на похоронах. А когда прилетела домой, он встретил ее в аэропорту. Бедный Люка думал, что она ездила на конференцию по туризму в Бирмингеме.
– Кажется, кто-то забыл расставить всех уточек по порядку. Подчистить концы. – Том мог бы поспорить сам с собой, что Зигик не доживет до конца месяца. Особенно если станет и дальше расхаживать по городу и сеять сомнения, подрывая легенду Шандор. Люди вполне могут поверить, что с ее смертью дело действительно нечисто. И чтобы избежать этого, те, кто убрал Шандор, с великой радостью уберут и его, чтобы все было тихо и спокойно. – Вот что я думаю… – Том вернул трубку в гнездо и опять стал говорить по громкой связи. – Минасян нанял Шандор в качестве приманки. Она соблазнила Пола по приказу Службы внешней разведки. В постели, условно говоря, она узнавала от него какие-то мелочи, может быть, даже кое-что посерьезнее. Когда Минасян решил, что настал подходящий момент, он вызвал Пола на разговор – на Хиосе – и выложил карты на стол. Постарался его шантажировать, склонить к сотрудничеству. Типа «у нас есть пара видео, где вы занимаетесь сексом, ваша переписка, записи телефонных разговоров. Или вы будете работать на нас, или мы всем расскажем, что состоящий в браке глава станции МИ-6 в Анкаре трахается с русской шпионкой».
На том конце линии возникла пауза. Том не мог знать, сколько еще людей сидит сейчас в кабинете Амелии, подумал, что все же она там одна. Только он и она. Охотники на крота. Круг доверия, состоящий всего из двух человек.
– И потом Пол устраивает аварию? Решает погибнуть, чтобы не потерять честь?
– Возможно. А может быть, самолет просто упал. Сам по себе. Неполадки с мотором. Ошибка пилота. – Том удивлял самого себя. Как холодно он обсуждал этот несчастный случай. Как будто сюжет из новостей. – Можно назвать это неудачным совпадением во времени.
– Ты правда так думаешь, Том? Или у тебя не хватает духу признать и другую возможность?
– Какую другую возможность? – Том встал и принялся расхаживать вокруг стола; на ходу почему-то легче думалось. Его с самого начала поражало то, что Амелия, казалось, хотела, чтобы любовь всей ее жизни, Пол Уоллингер оказался предателем. Но почему? Зачем ей это? Это был путь саморазрушения в чистом виде – и в личном, и в профессиональном смысле. Словно она хотела контролировать Пола даже в смерти. – Ты хочешь, чтобы я рассмотрел версию, что Пол работал на Москву? Что Минасян его завербовал? Или что его завербовала Сесилия? Амелия, если бы ты сказала мне сейчас, что сегодня вечером ужинаешь с Бертом Ланкастером в ресторане Ivy, я бы и то поверил в это охотнее. Скорее уж так, чем Пол Уоллингер – русский шпион. Все эти утечки, сорванные операции, сбои в системе – все произошло за последние тридцать шесть месяцев, так?
– Все верно. Хичкок, Эйнштейн и так далее.
– Ты же всегда считала, что утечки идут от американцев. Через Клекнера или Ландау. Так?
– Верно.
– Тогда давай работать с этим. Забудь про Пола, про Мэри Бегг, сосредоточь все силы на Кузенах.
– Я пока не готова это сделать.
– А что такое? Все без ума от Мэри? – пошутил Том и тут же пожалел об этом.
– Оставь это мне, – ответила Амелия. – Бегг – это проблема Лондона.
Наступила короткая пауза, грустная и напряженная. Что же она знает о Бегг? – подумал Том. А знает Амелия, конечно, многое: кто за ней следит, что они видят и слышат, почему она до сих пор под подозрением…
– Пол – не такой человек, чтобы стать предателем, – снова начал он, инстинктивно защищая Уоллингера. – Не тот профиль, не те черты, не та судьба?
– А существует такая вещь, как черты или судьба, определяющие предателя?
– Конечно, и тебе это известно. – Том припомнил слова Судоплатова, въевшиеся ему в память на долгие годы. Цитата была не точной, но все же… – «Ищи тех, кто был обижен судьбой или природой. Уродливых, жаждущих власти или влияния, тех, кого победили обстоятельства». По-твоему, это похоже на Пола? – Амелия промолчала. – Посмотри на историю. Филби: нарцисс и социопат. Блант: то же самое. Бёрджесс, Кернкросс, Маклин – идеология. Эймс и Ханссен: деньги и тщеславие. Пол не попадает ни в одну из категорий. Его никогда не волновали деньги. Да, он был достаточно тщеславен, но у него всю жизнь не было недостатка в женщинах, да и коллеги в один голос твердили ему, как он великолепен. Он был… золотой мальчик.
По окончании его горячей тирады Амелия фыркнула.
– Как и Филби, – возразила она.
Том представил, как она закатывает глаза.
– Пол был очарователен, да. Но все его грехи были на виду. Он и не особо их скрывал, достаточно было присмотреться. А что касается идеологических убеждений… ты всерьез способна поверить, что офицер британской разведки высокого ранга вдруг решит работать на правительство Владимира Путина году этак в 2008 или 2009? С чего? С какой стати? Зачем ему это делать? Ради денег? Он давно уже не платит за частные школы для детей, и вообще Рэйчел и Эндрю сто лет не живут дома. – Как странно было произнести ее имя вслух, сейчас, словно бы он вставил еще один кирпичик в стену, защищающую Уоллингера. – У Джозефин квартира на Глостер-Роуд, которая стоит минимум миллион четыреста. Ты сама видела их дом в Картмеле. Добавь еще пару миллионов за недвижимость, находящуюся в собственности Уоллингеров. Плюс все иностранные привилегии, плюс вилла в Анкаре. Пол любил МИ-6. Он любил свою работу.
Том чуть не сказал: «Да ради всего святого, он любил тебя!», но вовремя остановился. По правде говоря, он уже и сам не вполне понимал, кого защищает. Своего погибшего друга? Амелию, чья репутация будет погублена, если выяснится, что ее бывший любовник – изменник родины? Собственно МИ-6, к которой у него было довольно двойственное отношение со времен «свидетеля Х»? Или, может быть, Рэйчел? Дети Филби, отпрыск Маклина, сыновья и дочери Эймса и Ханссена – всех их так или иначе погубило родство с отцом-предателем. Лучше было изо всех сил верить в невиновность Пола, рыть носом землю, искать любого другого – и только в случае полного провала всех остальных версий принять наконец то, что Пол предал их всех.
– Я бы согласилась со всем, что ты говоришь, – сказала Амелия. – И с твоим анализом ситуации вокруг Минасяна и Шандор. Но все равно это означает, что у нас серьезная проблема.
– Конечно, означает.
– Что именно Пол рассказал Шандор? Как много она знала? К чему получила доступ?
