– Что «Рэйчел»? – переспросила Амелия, не глядя на него.
– Почему она была в отеле? Ты это знаешь? Ты знаешь, почему она была с Клекнером? Это ты ее подтолкнула? Ты способствовала их отношениям?
– Ты злишься на меня, а злиться, возможно, тебе следует на Рэйчел.
Том чуть не выругался, но сумел сдержаться.
– Не беспокойся. С Рэйчел я еще разберусь в свое время. А в данный момент я очень и очень зол на тебя.
Амелия задумчиво посмотрела в угол, словно обдумывая возможные опции. Можно вспомнить о своем звании и приказать Келлу вернуться на Редан-Плейс и заняться работой, за которую ему платят. Можно обвинить его в связи с Рэйчел Уоллингер, что было против правил. Можно сказать ему правду о случившемся ночью в отеле, полагаясь на то, что ему хватит ума и силы характера все это выслушать. А можно просто промолчать, ведь она не обязана отвечать ни на чьи вопросы. Она – глава Секретной разведывательной службы.
– Я бы солгала, если бы сказала, что ничего не знала о ваших чувствах друг к другу.
От этих слов – «друг к другу» – в нем вдруг взметнулась надежда. Это подразумевало, что Рэйчел во всем призналась Амелии. И что Рэйчел он небезразличен. Том сделал глоток виски.
– Как ты узнала, что между нами что-то есть? – спросил он.
– Догадалась.
– Как?
– Это так важно?
– Я хотел бы знать. – На самом деле ответ Амелии был ему не очень нужен, но он был раздражен тем, что его поймали, тем, что он оставил след, не сумел все скрыть. Но может быть, это Рэйчел все рассказала.
– Я скажу тебе в другой раз, – отрезала Амелия. – Иди сюда и сядь, Том. Ты заставляешь меня нервничать. – Она показала Тому на другое кресло. Он обошел диван, встал рядом с креслом, но садиться все равно не стал. Амелия сцепила руки. Она явно хотела о чем-то спросить, и сделать это следовало осторожно. – У вас все серьезно, так?
– Ты мне скажи, – парировал Том.
– Я хочу услышать твою точку зрения. Я знаю только то, что сказала мне Рэйчел.
– Прости меня, но я стою и думаю: а каким образом это вообще тебя касается?
– Ты пришел сюда сегодня, и это стало меня касаться. Кажется, ты ужасно расстроен.
– Так и есть. Я ужасно расстроен. Мне нужны ответы. Я хочу знать, какого черта происходит, и я хочу знать, что еще ты от меня скрываешь.
Обычно бесстрастное лицо Амелии смягчилось, и на нем проступило чувство, похожее на сожаление.
– То, что тебе важно знать, – у Рэйчел было только одно условие.
– Условие чего?
– Условие, при котором она соглашалась сотрудничать.
Том вспомнил слова Эльзы, сказанные прошлой ночью. «Когда мы познакомились с Рэйчел, она была в очень дружеских отношениях с Амелией». Все становилось более или менее понятно. Все кусочки головоломки вставали на свои места.
– Она согласилась помочь мне, сотрудничать с нами, только если ты ничего не будешь знать. Она осознавала, что между ней и Райаном может произойти что-то способное подорвать ваши отношения. А она очень заботилась о твоих чувствах. Ты для нее важен. Но Абакус был важнее.
Том поймал себя на том, что повторяет эту фразу, глядя в окно на серую, мокрую от дождя улицу. «Абакус был важнее». Его гордость, его профессиональная и личная самооценка находились сейчас на самом краешке пропасти.
Амелия потянулась за стаканом, но никакого стакана не было. Том пил один.
– Не хочу лицемерить, поэтому скажу тебе прямо, что соглашение, которое мы заключили с Рэйчел, полностью устраивало контору, – сказала она. Потом подумала и добавила: – Более чем устраивало.
– Что за соглашение? – Но Том опять уже знал ответ. Как и тогда с Хэролдом, когда спросил его, кто приказал уничтожить записи. В этом случае Амелия приказала уничтожить их отношения.
– Следить за Клекнером. Знать, где он, что делает, с кем встречается, что говорит.
Том почувствовал, как по спине у него пробежала дрожь отвращения. Рэйчел. Дешевка из дешевок. Какая мерзость.
– Ты хотела, чтобы она стала девушкой Клекнера.
– Что-то вроде того. – К ее чести, вид у Амелии был несколько пристыженный.
– Ты хочешь сказать, что намеренно и осознанно оттеснила меня на второй план в операции, в которой я должен был отвечать за все тактические вопросы? И использовала для этого мою девушку? Ты это хочешь сказать?
Амелия могла бы и не отвечать – все было понятно и так.
– Я беспокоилась, что уличить и арестовать Клекнера мы сможем, только потратив месяцы, а то и годы. Я даже не была уверена, что крот – это Абакус. И на этот случай мне требовался запасной план. По вполне понятным причинам я не могла спросить у тебя разрешения. А твой исключительный инстинкт, который привел тебя в чайную, то, что ты сумел обнаружить тайник… твой триумф, Том, означал, что я могу начать приводить этот план в действие.
Том допил виски. Он поражался способности Амелии представлять катастрофу так, будто на самом деле это триумф. В этом она была похожа на Тони Блэра. Пусть твои оппоненты чувствуют, что поняли все неправильно, а ты – само воплощение невинности и добродетели, даже если сейчас вы переживаете последствия ужасной, циничной халатности.
– Стало быть, мой триумф способствовал моему отстранению? – спросил он. – Так ты это поворачиваешь?
Амелия кивнула. Том встал, подошел к шкафчику, сам налил себе еще на три пальца виски – Амелии он налить не предложил, – сел в кресло и вздохнул.
– Тогда тебе лучше рассказать мне всю историю, – сказал он и закурил – грубое и намеренное нарушение правил дома Амелии насчет дыма и курения. Однако она не приказала ему немедленно затушить сигарету. – Начни сначала. – Он устроился удобнее и положил ногу на ногу. Виски начинал действовать. – И постарайся ничего не упустить.
И она все ему рассказала.
За следующие три четверти часа Амелия Левен подтвердила, что заключила личное соглашение с Рэйчел Уоллингер. Соглашение, в результате которого Райан Клекнер должен был предстать перед правосудием.
Они встретились с Рэйчел в Стамбуле. Амелия увидела, что Рэйчел очень привлекательна, и заметила, что она нравится Клекнеру. Тогда она призналась Рэйчел, что в одной из западных разведывательных служб завелся крот. Крот угрожал успешному проведению любой операции МИ-6 на Ближнем Востоке и за его пределами. А еще она сказала, что деятельность Клекнера, возможно, была связана с гибелью ее отца.
– Но в то время ты этого не знала, – вмешался Том. – У нас и сейчас нет никаких доказательств.
Амелия признала, что замечание справедливо. Это был просто полезный аргумент в процессе вербовки. Нужно было сказать Рэйчел, что Клекнер мог способствовать смерти Пола Уоллингера, и таким образом заручиться ее поддержкой. Том знал все эти трюки, цинизм, неизбежный в их – в его – работе. Он позволил Амелии продолжить.
