Слова Тома словно выбили у нее почву из-под ног. Она как будто лишилась и силы, и опыта. Том представил помещение, где держат Рэйчел. Ее страх, ощущение полного одиночества. Он почувствовал такую же всепоглощающую ненависть к Минасяну, как раньше к Клекнеру – когда увидел Рэйчел в его номере в отеле. И еще он не знал, согласится ли Амелия с предложением обменять Клекнера.
– Как они ее достали?
– Я не знаю, – ответил Том.
– А со станции сигнала не было?
– Это ты мне скажи.
Амелия взяла телефон и стала листать список контактов, пытаясь найти нужный номер.
– Когда ты в последний раз разговаривала с Рэйчел? – спросил Том.
Амелия его не услышала.
– Что? – переспросила она.
– Когда ты в последний раз проверяла, что Рэйчел жива и здорова?
– В воскресенье, – неуверенно произнесла Амелия. – Кажется, в воскресенье.
С тех пор прошло уже больше тридцати шести часов. Амелия Левен гораздо больше заботилась о том, как усмирить и задобрить Джима Чейтера, чем о том, как защитить дочь Пола Уоллингера.
– Я звоню в Стамбул, – сказала она. – Выясню, что пошло не так.
Том посмотрел на взлетную полосу. Водитель «мерседеса» спокойно курил. Так, словно у него не было вообще никаких забот и неприятностей. Скоро, очень скоро Амелия сообщит обо всем американцам. И тогда жизнь Рэйчел окажется в руках Джима Чейтера.
– Позволь мне разобраться с этим самой. – Амелия показала глазами на салон. – Продолжай разговаривать с Клекнером. Узнай все, что можно, о других операциях. – Даже сейчас Амелия думала не только о Рэйчел, и это вызвало у Тома прилив раздражения. Хотя он прекрасно понимал, что теперь у МИ-6 действительно осталась последняя возможность допросить Клекнера. – Дай мне пять минут, – сказала Амелия.
Том положил телефон в карман, открыл дверь кабины и шагнул в салон. Чейтер как раз выходил из туалета в хвосте самолета, поправляя воротничок рубашки. Клекнер задрал голову и приподнял брови.
– Проблемы? – спросил он.
Том ощутил бессильную ярость человека, у которого нет выбора. Судьба Рэйчел от него не зависела. Все его усилия, все, что он сделал, – сумел оправиться после ее предательства, выследил и поймал Клекнера, – больше не имело никакого значения. Минасян его переиграл.
– Расскажи мне об Эбру Эльдем, – попросил он.
– А что о ней рассказывать?
Том подошел к нему ближе.
– Я просто хочу узнать о ней больше. Например, что она для тебя значила.
– Что она для меня значила?
– Разве она не разделяла некоторые из твоих политических взглядов? Тех, что ты недавно выразил. Насчет атак дронов. Насчет Абу-Грейб и Ирака в целом? Как мне кажется, у вас было много общего.
Чейтер сел и немного наклонился вперед, не сводя глаз с Тома. Он явно не понимал, к чему тот клонит. Том заметил, что Клекнер тоже этого не понимает и опасается ловушки. Кажется, он был намерен не отвечать на вопрос.
– Читая статьи мисс Эльдем в газете, ее блог, дневник, я понимал ее политическую позицию так: ее возмущали преследования, которым подвергся Брэдли Мэннинг, убийство Бен Ладена и вторжение в Ирак. – Том смотрел на Клекнера, но вспоминал Рэйчел. Он секунду помолчал, чтобы справиться с волнением, и продолжил: – Каково твое мнение по этим вопросам?
– Мы не разговаривали о таких вещах, – сказал Клекнер.
Это была ложь, и Чейтер тоже это знал. Клекнер попал в западню своего собственного лицемерия.
– Ну, это же неправда, Райан. – Том принялся расхаживать взад-вперед по салону. Сейчас он мог думать только об одном – как вести себя с Чейтером, когда настанет нужный момент. Согласятся ли в Лэнгли на обмен? Постарается ли Чейтер выиграть время? Тому хотелось быть в другом самолете, лететь в Стамбул, помогать искать Рэйчел. Клекнер и его фальшивый идеализм были только препятствием на его пути, однако это помогало немного отвлечься, пока Амелия добывала информацию. – Вы писали друг другу по электронной почте в годовщину его смерти. – Как легко его поймать, подумал Том. – И ты согласился с ней, что его нужно было схватить и судить. Ты действительно так считал или это было твое прикрытие?
– Да, я в это верил.
– Господи Иисусе, – пробормотал Чейтер и покачал головой.
Из кабины экипажа вышла Амелия. Том быстро обернулся, пытаясь скрыть нетерпение. Она передала ему записку. «Когда и где схватили Р., пока неясно. Лондон занимается расследованием. Стамбул направляется к дому». Чейтер, поняв, что ему прочитать ничего не дадут, кажется, пришел в некоторое раздражение. Том, который был уверен, что Рэйчел захватили в Стамбуле, постарался сохранить бесстрастный вид. Он не хотел, чтобы Клекнер узнал, что у него есть шанс ускользнуть на свободу.
– Эбру не знала, что ты работаешь на американское правительство, – продолжил Том.
– Это вопрос или утверждение?
– Это факт.
Казалось, эти слова привели Клекнера в шок. Он как будто понял, что его загнали в угол. Попробовал ответить, но пробормотал что-то неразборчивое.
– Прошу прощения? – переспросил Том. – Я не расслышал.
– Я сказал: она думала, что я работаю в области здравоохранения. Они все так считали.
– «Все» – в смысле женщины, с которыми ты спал? Твои подружки? Рэйчел тоже так думала?
– Да, и она, – согласился Клекнер. Он словно обрадовался, что Том упомянул ее имя.
– И тем не менее ты предал Эбру, – сказал Том. Он от всего сердца надеялся, что Рэйчел сейчас не страшно. Что ей не причинили вреда. Что Лондон уже ведет переговоры с Москвой и ее скоро освободят. Пусть Клекнер скорее выйдет из этого самолета и сядет в машину. – Ты ее бросил. Ты дал знать турецкому правительству, что она чужой агент. Зачем ты это сделал, Райан? Зачем ты, человек, который верит в то, о чем ты нам сейчас докладывал, послал девушку, которая разделяет твои политические взгляды, чьи принципы ты уважаешь, даже восхищаешься ими, в тюрьму? Практически посадил ее туда собственными руками.
– Я ее не предавал. Это ложь.
– У нас есть доказательства, – тихо вставила Амелия. – Мы разговаривали с турецкими властями.
Том был рад, что она вмешалась, и совсем не удивился, что Амелия так быстро поняла, к чему он завел весь этот разговор. Ее реплика развеяла остатки лицемерия Клекнера.
– Я устал от нее, о’кей?! – почти выкрикнул Клекнер. Жестокость, которую он всю жизнь так тщательно скрывал, наконец выступила наружу. – Она постоянно меня донимала. Все время говорила о своей любви. На все обижалась. Страшно меня злила. И она работала на вас. – Взгляд в сторону Чейтера. Клекнер был похож на капризного ребенка. – Вот в таком я был положении. А у меня были отношения с Москвой. Это очень большая ответственность – поддерживать баланс силы.
