– Мы оба при чем. Вы действительно ни в чем не виноваты. Вы совершенно невинны. Дело во мне. И еще в том, что Коэтлегон безумно ревнив.
– Но ведь я не подавал ни малейшего повода!
Мадам Дансени закрывает веер и подносит его ко рту.
– Честно говоря, не уверена.
Она поднимает лицо и заглядывает адмиралу прямо в глаза.
– Я попросила вас прийти, сеньор, потому что чувствую свою ответственность.
Он тянется за чашкой, но отдергивает руку, так и не коснувшись ее.
– Выбросьте это из головы, – говорит он. – Это глупость.
– Вовсе не глупость. И еще хочу добавить, что ценю вашу деликатность. Ваше редкое благоразумие.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
Марго Дансени снова смотрит на веер.
– Значит, я совсем ничего не могу сделать, чтобы предотвратить этот кошмар?
– Ничего.
– Видите ли, он… Я не хочу вас обидеть, сеньор адмирал… Но ваш соперник…
– Что, молод?
Наконец дон Педро берет свою чашку и подносит ее к губам. Он замечает, что его собеседница в отчаянии качает головой.
– Все будет так, как должно быть, – произносит он, ставя чашку на стол.
– Боюсь, вы неверно истолковали мои слова. Вы не… Слово старый не очень-то вам подходит.
Последнее она произнесла с очаровательной улыбкой, способной растопить весь шоколад на улице Сент-Оноре. Дон Педро чувствует неловкость. То, что он услышал, прозвучало необычно. Он не привык такое слышать. Вот уже очень давно он не слышал ничего подобного.
– Так вы действительно участвовали в битве при Тулоне? – внезапно спрашивает она.
– Участвовал.
– И это была ужасная битва?
– Лучше сказать, сложная.
– Должно быть, грандиозное зрелище.
– Я не видел зрелища. – Адмирал опустил веки, словно его ослепила далекая вспышка. – Я был на нижней палубе, командовал второй батареей корабля. И ничего не видел, кроме пушек и дыма. Крики, шум, адская жара… И ни малейшего зрелища.
Она подносит веер к подбородку.
– А эта отметина у вас на лице, вы ее получили в тот день?
Адмирал машинально касается пальцами шрама.
– Да.
– Картечь?
– Осколок.
– Боже мой. – Она выглядит испуганной. – Вы могли ослепнуть!
– Вы преувеличиваете.
– Было бы очень жаль – у вас очень необычные глаза, сеньор. Они всегда такими были? Такими светлыми, влажными и холодными?
– Не могу сказать.
На этот раз пауза затягивается. Оба пьют чай молча.
– Совсем забыла, – говорит в конце концов мадам Дансени – спокойно, словно ей трудно было закончить разговор, который они вели мгновение назад. – Мой супруг, который отбыл в наше поместье в Версале, чтобы заняться неотложными делами, оставил для вас послание.
Адмирал смотрит на нее с удивлением.
– Он знает о завтрашнем поединке?
– О, конечно, нет! Мы сделали все возможное, чтобы ему ничего не стало известно. Он бы очень расстроился.
– Понимаю… И что это за послание?
– Умер один его друг, адвокат Эно: неисправимый библиофил, подобный ему, такой непременно держит про запас «Энциклопедию». Мой муж знаком с его вдовой, которая, к слову сказать, никогда не разделяла страсти покойного супруга. Он уверял, что как только библиофил умрет, библиотека в ближайшие же дни последует на улицу через ту же дверь, через которую вынесли тело… В общем, он написал рекомендательное письмо для вас на тот случай, если вы захотите с ней связаться.
– Очень вам признателен, сеньора. Передайте от меня благодарность мсье Дансени.
– Полагаю, в ближайшее время вас вряд ли будут интересовать энциклопедисты и все, что с ними связано. Но, так или иначе, возможность есть. Если завтра все будет хорошо…
– Для кого? – шутит дон Педро. – Для сеньора Коэтлегона или для меня?
Она с деланой беспечностью обмахивается веером.
– О, я имею в виду обоих. Разумеется, обоих! Я не хочу, чтобы кто-то из вас был ранен. Мне сказали, что поединок будет продолжаться до первой крови, так вот, пусть он закончится пустяковой царапиной!
– Я тоже на это рассчитываю. В любом случае, знайте, что для меня было большой честью познакомиться с вами. Я очень рад нашей встрече.
Мадам Дансени становится серьезной. Она закрывает веер и кладет его на колени.
– Мне жаль, что все это произошло при мне.
– Любая мелочь, связанная с вами, перестает таковой быть.
Она смотрит на него с притворным простодушием.
– А вы женаты, сеньор?
– Нет. И никогда не был.
– И о вас никто не заботится?
– У меня есть две сестры. Они тоже не замужем.
Глаза мадам Дансени искрятся любопытством. Она смотрит на него почти с нежностью.
– Это просто восхитительно.
Они смотрят друг на друга. Губы Марго Дансени чуть приоткрыты, словно ей трудно дышать. Ровная белая линия ее шеи продолжается под муслином выреза, напоминая шею прекрасного лебедя. В следующее мгновение она касается пальцами чайника и недовольно убирает руку, словно на ее вкус он слишком прохладен.
– Когда «Энциклопедия» будет у вас, вы, я полагаю, покинете Париж. Вместе с вашим другом.
– Именно так все и произойдет. В том, разумеется, случае, если мне позволит здоровье.
– Что вы такое говорите! – В темных глазах вновь блеснул огонек, на этот раз чуть иначе. – Не надо так говорить. Я уверена, что…
– Мне будет жаль, что я вас больше не увижу.
– Вы серьезно? Вам будет жаль, что вы меня больше не увидите?
Она явно смущена. Дон Педро не отвечает. Он лишь выдерживает ее взгляд.
– Ну и ну, – шепотом говорит она.
Затем снова берет в руку веер. Открывает его и энергично обмахивается.
– Сделаем вот что, сеньор адмирал. Когда вся эта досадная неприятность останется позади, приходите ко мне в гости, позавтракаем вместе.
– Не понимаю вас. – На этот раз смущен адмирал. – Но боюсь…
– Не бойтесь ничего. Я приглашаю вас позавтракать, это самое обычное приглашение на свете. Вы ведь знаете, я часто приглашаю своих друзей. Мы читаем философские книги и смеемся. Мне бы хотелось видеть вас у себя.
– Это для меня честь, – все еще сомневается он. – Однако столь интимная обстановка…
– О, сеньор. Не разочаровывайте меня. Я знаю, что в Испании нет такого обычая, но я все равно в вас верила, несмотря ни на что… Я-то думала, вы кровожадный дуэлянт, а вы, оказывается, святоша.
