Из-за деревьев донесся странный шум, как будто кто-то кричал. Потом… снова шуршание. Ария попятилась.
– Кто здесь? – тихо спросила она.
Из-за полуразрушенного деревянного забора на нее с любопытством смотрели чьи-то глаза. На мгновение у Арии замерло сердце. Но потом она заметила, что глаза окружает белая шерсть. Это была всего лишь альпака. К забору подошли еще несколько животных. Глядя на их загнутые длинные ресницы, Ария улыбнулась и облегченно вздохнула: очевидно, на ферме жило целое стадо альпак. Если ты много месяцев была объектом преследования, трудно в одночасье избавиться от параноидального ощущения, что за тобой постоянно кто-то наблюдает.
В доме пахло свежеиспеченным хлебом, из стереопроигрывателя тихо лилась песня в исполнении Билли Холидей. Мимо проходила официантка с большим подносом, на котором стояли бокалы с Bellini. Ария взяла коктейль, с жадностью осушила бокал и только потом обвела взглядом помещение. На стенах висели не менее пятидесяти картин. Под каждой виднелась пластинка с названием, фамилией художника и ценой. Возле стола с закусками расхаживали группками худые темноволосые женщины с асимметричными стрижками. Мужчина в очках с темной оправой беседовал с полногрудой женщиной, свекольно-красные волосы которой были уложены в пышную прическу. Еще один мужчина, курчавый, седовласый, с безумным взглядом, потягивал из бокала напиток, похожий на бурбон, и что-то шептал своей жене с внешностью Сиенны Миллер.
У Арии гулко заколотилось сердце. Здесь собрались не местные коллекционеры, обычно посещавшие роузвудские вернисажи, – люди вроде родителей Спенсер, в деловых костюмах, с сумочками Chanel за тысячу долларов. Девушка поняла, что оказалась среди подлинных знатоков искусства, может быть, даже прибывших из самого Нью-Йорка.
На выставке были представлены работы трех разных художников, но большинство зрителей толпились у абстрактных полотен некоего Ксавьера Ривза. Ария подошла к единственной его картине, у которой не стояла огромная толпа, и приняла позу арт-критика – рука подпирает подбородок, лоб нахмурен, словно она пребывает в глубоком раздумье. Картина представляла собой изображение огромного светло-лилового круга с маленьким кружком более темного лилового цвета посередине.
«Интересно, – отметила она про себя. – Но, если честно… похоже на гигантский сосок».
– Что скажешь о манере письма? – тихо спросил кто-то у нее за спиной.
Ария обернулась и увидела высокого парня с теплыми карими глазами, одетого в темно-синие джинсы и черный свитер, связанный «резинкой». Девушку охватил трепет, так что она даже ощутила покалывание в пальцах ног, обутых в поношенные атласные туфли без каблука. Своими высокими скулами и коротко стриженными волосами, которые спереди стояли хохолком, парень напомнил ей темпераментного музыканта по имени Сондре. Они познакомились в Норвегии в минувшем году и часами торчали в рыбацкой пивнушке в Бергене, где, потягивая виски кустарного производства, придумывали истории о чучелах рыб, висевших на обшитых деревом стенах.
Ария снова оценивающе посмотрела на картину.
– Мазки очень… смелые.
– Верно, – согласился парень. – И выразительные.
– Безусловно. – Ария была в восторге оттого, что обсуждает картину с настоящим знатоком живописи, тем более таким симпатягой. Также было приятно, что вокруг нет роузвудцев, которые только и делают, что сплетничают о предстоящем суде над Йеном. Она силилась придумать, что бы еще сказать. – Мне это напоминает…
– Может, сосок? – усмехнулся парень, наклоняясь к ней ближе.
Ария в изумлении широко открыла глаза. Значит, не одна она заметила сходство.
– Вообще-то, похоже, да? – рассмеялась девушка. – Но все-таки давайте рассуждать серьезно. Картина называется «Неразрывность пространства». Возможно, Ксавьер Ривз изобразил здесь одиночество. Или борьбу пролетариата.
– Ну и ну. – Парень стоял так близко к Арии, что она ощущала его дыхание, в котором смешивались запахи коричной жвачки и коктейля Bellini. – Но тогда получается, что вон на той картине под названием «Безостановочный бег времени» изображен не пенис?
На них с испугом глянула немолодая женщина в пестрых очках модели «кошачий глаз». Чтобы не рассмеяться, Ария прикрыла рот ладонью. Она заметила родинку в форме полумесяца прямо под левым ухом ее нового знакомого. Жаль, что она не приоделась. Надо ж было явиться сюда в тошнотворно-зеленом свитере с воротом-хомутом, в котором девушка проходила все зимние каникулы. Хоть бы догадалась застирать пятно от фондю.
Парень осушил свой бокал.
– Так как тебя зовут?
– Ария. – С застенчивым видом она покусывала палочку для помешивания коктейля, вытащив ее из бокала.
– Рад знакомству, Ария. – Мимо прошла группа посетителей, так что Арии с ее новым знакомым пришлось встать ближе друг к другу. Его ладонь на мгновение легла ей на талию, и щеки Арии опалил жар. Он коснулся ее нечаянно… или преднамеренно?
Парень схватил еще два напитка и один вручил ей.
– Ты работаешь или учишься?
Ария приоткрыла рот, размышляя. Интересно, сколько ему лет? Выглядит довольно молодо, вполне может быть студентом. И она представила, как он живет в одном из облезлых, но элегантных викторианских домов возле колледжа Холлис. Впрочем, она ведь и Эзру поначалу приняла за студента.
Ответить Ария ничего не успела, потому что между ними втиснулась дама в костюме из ткани в мелкую косую клетку. Брюнетка со стоящими торчком волосами была копией Стервеллы де Виль из фильма «101 далматинец».
– Позвольте украсть его на время? – Стервелла взяла парня под локоть. Тот чуть стиснул ее руку.
– Да, конечно. – Разочарованная, Ария отступила на шаг.
– Прошу прощения. – Стервелла виновато улыбнулась. Губы ее были накрашены очень темной, почти черной помадой. – Но с Ксавьером все хотят пообщаться, как вы понимаете.
Ксавьер? Сердце Арии упало. Она схватила его за руку.
– Так вы и есть… автор?
Ее новый знакомый остановился. Его глаза озорно блеснули.
– Я разоблачен, – сказал он, наклоняясь к ней. – И кстати, на картине действительно сиська.
Стервелла потащила его прочь. Он подстроился под ее шаг и что-то игриво зашептал на ухо. Смеясь, они влились в толпу истинных знатоков искусства, которые принялись на все лады восхвалять блестящие работы художника. Ксавьер улыбался, пожимая руки своим почитателям, а Ария жалела, что в деревянном полу нет люка, через который можно было бы исчезнуть с выставки. Ведь она нарушила главное правило вернисажей, гласящее: не обсуждай выставленные произведения с незнакомыми людьми, поскольку никогда не знаешь, кто есть кто. И, бога ради, не высмеивай шедевры восходящей звезды.
Но, судя по хитрой улыбке, с которой Ксавьер только что взглянул в сторону Арии, ее слова его ничуть не обидели. И от этого девушка почувствовала себя очень и очень счастливой.
