Да, этот человек был прав. Америка — страна богатств и комфорта. Но уютная, комфортная жизнь больше не интересовала меня. Наоборот, я чувствовал, что иду по дороге, которая временами легка и красива, временами — трудна, но все это лишь для того, чтобы обрести сокровище гораздо большее, чем любые сокровища материального мира. Если этот человек хотел наслаждаться материальной жизнью, почему бы ему просто честно не пойти работать? А он вместо этого изображал из себя святого, обманывая наивных людей.
Настоящее и фальшивое всегда существуют бок о бок.
На протяжении всей истории лицемерие в религии разрушало веру простых людей. Святого далеко не всегда можно распознать по внешнему виду. Бхагавад-гита учит, что отречение от мира предназначено не для лентяев, желающих убежать от работы, а для тех, кто трудится, движимый любовью к Богу.
Я задумался обо всех тех людях, с которыми мне довелось встречаться, кто жил и трудился, движимый любовью и преданностью, и я молил Бога, чтобы стать одним из них. Мне вспомнились слова, услышанные мной от Шрилы Прабхупады в Бомбее: «Лучше быть честным подметальщиком улиц, чем мошенником, притворяющимся, что он медитирует». Мои мысли вернулись к этому несчастному, который притворяется садху. Его плохая собака заливается громким лаем, а он ежедневно подкармливает ее огромными порциями риса и дала.
7
Однажды ранним утром в Джанакпуре, когда я в одиночестве сидел на берегу озера, ко мне подсел необычного вида садху. Вместо приветствия он произнес слова, которые поставили меня в тупик: «Будь осторожен! Иногда под личиной бабочки скрывается скорпион». Оторопев, я спросил, зачем он говорит мне это. Садху пристально посмотрел на меня и ответил: «Не открывай свое сердце демонам, которые прячутся под маской святых, иначе очень скоро жизнь твоя превратится в руины. Но когда ты поймешь это, будет уже поздно».
«О чем Вы говорите?» — спросил я встревоженно.
«Поговорим об этом в другой раз», — ответил он и, резко сменив тему, представился Васудевой, после чего предложил мне посетить вместе с ним одно древнее святое место.
Я согласился. Васудеве было за тридцать. Он имел аристократические манеры и изъяснялся на безукоризненно правильном литературном английском. Белые одежды Васудевы всегда были идеально чисты, а длинные и черные, как смоль, волосы аккуратно расчесаны. В ходе своих странствий мне еще не доводилось встречать такого опрятного и ухоженного отшельника. Васудева имел хорошее образование — как светское, так и духовное, и, как и многие жители этих мест, поклонялся Раме. Когда мой новый друг пригласил меня в трехдневное путешествие в малоизвестное святое место, я с готовностью согласился. Наш путь пролегал через сельскую местность, и, к моей радости, всю дорогу мы питались рисом и далом, продукты для которых нам охотно давали в деревнях в виде подаяния. Все, кого мы встречали на своем пути, были очарованы манерами и поведением Васудевы.
Васудева настоял на том, что будет готовить сам. Прямо в поле или в лесу он находил два камня и делал из них подставку для котелка, а я тем временем отправлялся собирать дрова для костра. Он готовил рис и дал с изяществом скульптора, творящего шедевр. За несколько дней нашего паломничества мы обсудили с ним много разных тем. Казалось, Васудева, знал все и обо всем.
Но в нем была загадка, которую я не мог разгадать. Чувствовалось, что под маской жизнерадостности он прячет подтачивающую его изнутри боль. И чем больше Васудева пытался скрыть свои страдания и сдержать слезы, тем большим сочувствием я проникался к нему и тем сильнее разгоралось мое любопытство. Однажды ночью, когда мы укрылись от дождя в каком-то хлеву, мне приснился кошмарный сон. Мне снилось, будто на меня напали злобные духи. Я тогда еще удивился, не понимая, почему это со мной произошло.
Через три дня мы достигли цели своего путешествия: древнего валуна посреди заброшенного поля. Ближе к вечеру поднялся сильный ветер. Мы ощущали вкус и запах влаги, которой был насыщен воздух, и поняли, что проливного дождя не избежать. Мы стали искать какое-нибудь укрытие поблизости и обнаружили небольшое, давно заброшенное каменное здание. Зайдя внутрь, мы спугнули несколько летучих мышей, висевших под потолком; шлепая крыльями, они поспешно вылетели наружу. Дом состоял всего из одной комнаты размером три на три метра, с двумя проемами, где когда-то были окно и дверь. Стены потихоньку рушились. Внутри не было ничего, кроме мха и паутины. Оказавшись в помещении, мы сели на пол и стали прислушиваться к тому, что творится снаружи. Уже через несколько секунд от раскатов грома сотрясалась земля, порывы ураганного ветра стегали деревья, а небеса проливали на землю обильные потоки дождя. Васудева пристально посмотрел на меня глазами, полными слез. После долгой паузы он спросил, можно ли ему излить бурю, бушевавшую в его собственном сердце. Тронутый его доверием, я согласился.
Васудева начал свой рассказ. Он родился в богатой калькуттской семье. Совсем молодым он получил докторскую степень и стал знаменитым профессором. Примерно в то же время он познакомился с поклонниками Рамы и тоже начал поклоняться Ему. «Однажды ко мне в офис пришли два высоких гостя. Они принесли с собой угощение и подарки от своего гуру. Впоследствии они заходили ко мне еще несколько раз, и, когда гости пригласили меня на встречу с их гуру, я согласился».
Оказалось, что гуру знал о жизни Васу девы все до мельчайших подробностей. Не оставалось никаких сомнений в том, что он умел читать мысли. Изумленный Васудева принял приглашение этого человека регулярно приходить к нему. Я жадно слушал его рассказ, привлеченный очередной возможностью узнать о том, как человек принимает гуру.
«В одну из таких встреч, — продолжал Васудева, — гуру раскрыл мне свои планы. „Я внимательно следил за тобой, — сказал он. — Ты молод, умен и знаменит. Мне нужна твоя помощь. Я хотел бы дать тебе посвящение в наши ритуалы“». Вспоминая об этом, Васудева с трудом сдерживал обуревавшие его чувства. «Я ответил, что подумаю над его предложением». Он замолчал и обхватил голову руками, словно пытаясь заслониться от каких-то ужасных событий из своего прошлого. Глазами, полными отчаяния, Васудева посмотрел на меня: «Ричард, — вздохнул он, — мне не хочется осквернять тебя своей ужасной историей, но я схожу с ума. Мне надо выговориться кому-то. Можно я продолжу свой рассказ?»
«Конечно».
Васудева повернулся к оконному проему, и вспышка молнии осветила его лицо, искаженное гримасой боли. Наконец, справившись с эмоциями, он проговорил: «Я решил собрать сведения об этом человеке и к своему ужасу обнаружил, что он — глава могущественной секты, практикующей черную тантру». Васудева опять пристально посмотрел мне в глаза: «Тебе что-нибудь известно о черных тантриках, Ричард?»
«Нет», — признался я.
Васудева передернул плечами, и голос его задрожал. Он объяснил, что мистическая практика тантры очень могущественна и может использоваться как на благо, так и во зло. «Есть белые тантрики, использующие свои мистические силы для служения людям. И есть черные тантрики, которые пользуются своими способностями, чтобы эксплуатировать других в дьявольских целях. Благодаря омерзительным жертвоприношениям, тантрическим сексуальным обрядам и занятиям йогой они обретают страшную власть над людьми. Так вот, этот гуру оказался чрезвычайно могущественным черным тантриком, способным подчинять себе умы других людей и манипулировать их жизнями. Когда я собрал информацию об этом человеке, то, к ужасу своему, узнал, что во время обряда посвящения он получает власть над душой ученика на несколько грядущих жизней. Больше я к нему никогда не приходил».
