У Торнана отлегло от сердца – похожий обряд был и в его народе: гостю предлагалось отведать хлеба, соли и воды, в знак добрых намерений к нему.
Первым поднесли ему. Он отломил кусок от краюшки, посыпал солью и глотнул из чаши обжегшую горло ключевую воду. За ним непослушными пальцами взяла хлеб Марисса, потом отдал должное угощению и Чикко.
А потом один из воинов взял у Торнана поводья и жестом пригласил его с шаманом следовать за собой.
Мариссе было уже почти все равно – она почти падала с ног. Нутро жгло, словно в груди поселилась мелкая, но злая мышь, царапавшая коготками. И поэтому она почти равнодушно вошла в дом, куда ее привела девушка, приподнесшая им хлеб.
Внутри жилище было таким же, как снаружи – полутемным, солидным и основательным. Пороги высокие, двери – низкие и тяжелые, чтобы холодные ветра не проникали внутрь. Комната была одна, просторная, почти квадратная, она разделялась на закутки висевшими на веревках вышитыми шерстяными ковриками. Печь, большие кованые сундуки, на которых, похоже, ночью спали, широкие лавки, сидя на которых ели, ставя еду рядом.
Возле печи суетилась невысокая, ладная и уже немолодая женщина. Когда гости вошли в дом, она доброжелательно поклонилась им. Это оказалась сестра хозяина.
Марисса досыта наелась свежеиспеченного хлеба с яблочным вареньем и выпила кувшин горячего молока с медом. Мясо вежливо проигнорировала. Тем временем сестра хозяина согрела ей воду.
Марисса с наслаждением окунулась в литую бронзовую ванну (изрядная роскошь, между прочим), отмокая от многонедельной грязи, чувствуя, как блаженное тепло вытесняет сидящий внутри озноб, засевший, казалось, в самой глубине костей.
Потом ей, не слушая возражений, намылили голову жидким пахучим мылом. Между делом хозяйка что-то у нее спрашивала, Марисса отвечала, чтобы не быть невежливой. Та поохала, глядя на ее шрамы, что-то рассказывала про себя, детей и двух внуков, что живут через три долины…
Уже в полусне Марисса ощущала, как жесткие ладони втирают ей в спину и бока какую-то жгучую мазь, от которой, однако, успокаивается жжение в легких. Потом она завернулась в плотную шерстяную ткань, протянутую ей, и улеглась на лежанке у печи.
«Еще бы и мужичка под бочок, чтобы согрел», – сквозь сон подумала она, улыбаясь собственной шутке…
И проспала почти целые сутки.
ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ
Документ, обнаруженный спустя тысячу лет после описываемых событий в архивах Института магии, религии и атеизма Эр-Маргийской республики
…Во имя Альмансина – Мерантона, смотрящего над мирами, слуги Того, чье имя не смеют осквернить уста смертного!
Смиренный слуга ваш, недостойный Ирган-игн-Саххат, извещает своего учителя и господина.
Посланный вами в северные области мира невежественный глупец в меру своего жалкого ума и ничтожных способностей выполнил повеление – узнать о знамениях надвигающихся великих бедствий, о том, как готовятся отразить удар Врага жители их, и по возможности – связаться с мудрецами и магами Эр-Логри для возможного объединения перед лицом надвигающегося.
Сообщаю без излишнего многословия и пустого мудрствования: ваши самые худшие опасения, господин мой, подтверждаются.
Отовсюду приходят слухи, один страшнее другого, которые можно было бы отнести к пустой молве и россказням темных людей. Если бы не то, что они совпадают почти во всем с… (Часть текста в три строки утрачена.)
Собранные вместе, они должны были бы повергнуть в ужас любого посвященного, способного расслышать Голос Судьбы, даже такого, чья причастность великим силам меньше, чем причастность вашего раба, пишущего это бестолковое письмо. Сообщают о появлении духов, о демонах жуткого и невероятного вида, причем по описанию похожих на тех, что упомянуты в известных вам тайных книгах. О случаях воскрешения мертвых. Упоминают также о встречах с таинственными существами, и даже о Тех, кто старше людей… (Часть текста в девятнадцать строк утрачена.)
…Приход Великого Сокрушителя, что проложит Врагу дорогу и который должен быть, как сказано в вышеупомянутых свитках, «служителем чужого бога – врага истинных богов, ненавидящим женщин и живущим в запретной башне». Боюсь гадать в силу своего ничтожного ума, но не связано ли это с распространением веры в Светоносна, что имеет место в восточных областях Эл-Логри? Не дерзну напоминать мудрейшему, кто именуется «Несущим Свет» в Книге Конца и в Свитках… (Утрачена часть текста в семь строк.)
Так же непонятно, что значит «Великая Королева, что сгорит до восшествия на престол»? А между тем ее смерть и станет частью плана Врага, ведь именно ее потомству было бы суждено… (Утрачена часть текста в четыре строки.)
…Служители тайных наук и высшей мудрости, живущие тут, увы, подобны варварам Севера и Черного Юга. Они многое видят и еще больше чувствуют, но понимают, увы, меньше любого из слуг Того, кому служим мы.
Мои попытки открыть и глаза не были поняты никем из чародеев.
Впрочем, есть надежда…
(На этом документ обрывается.)
Приписка архивариуса Талифы игни-Мукаббы. Видимо, документ имел какое-то отношение к чародейским делам эпохи Великого Страха. Из него можно сделать вывод, что Великий Страх был не просто очередным приступом суеверия, но отражал какие-то реальные события, неверно понятые людьми того времени, не знавшими ни настоящей науки, ни подлинно научной магии. Очевидно также, что документ не был прочитан и затерялся в архивах Дворца Чудес, откуда и был передан в наш институт.
Несколько дней спустя. Рихей, поселение Гангарр 'Яриом, область народа т'цанхар
Скит стоял в полуверсте от озера, на краю чудесной маленькой речушки с великолепными мачтовыми соснами по берегам. Маленький храм в честь неведомых горных богов, длинные бревенчатые избы, скотные дворы и овины. Выглядело все довольно живым и приветливым.
Торнан шел следом за Нро, не без труда за ней поспевая. Старушка оказалась весьма бойкой, несмотря на свои девяносто лет. Должно быть, и впрямь местные жители происходят от долговечных и крепких подземных гнумов-цвергов.
Торнан одернул себя – перед ним не старушка, а как-никак верховная ведьма целого княжества, пусть и маленького. Гостями которого, они между прочим, являются уже почти седьмицу.
Княжества, о котором не подозревали, наверное, во внешнем мире – как, впрочем, и обо всем, что происходило в Рихейских горах.
Жители десятка окрестных долин тоже, впрочем, мало знали про внешний мир, занятые своими делами. Они копали руду в глубоких шахтах, обжигали и плавили ее. Потом, под началом старых мастеров, ковали из полученной стали мечи, кинжалы, наконечники копий и стрел, инструменты, сошники. Потом дважды-трижды в год нагружали вьючных лошадок стальными изделиями и железными чушками, и обоз медленно трогался в опасный путь через горы, чтобы обменять произведенное у эргасских торговцев на нужный товар.
