– Что с вами произошло? – громко кричали ему все люди, и все хохотали.
Для удобства общения с такой массой народа Дядек подсократил фразу, так восторженно встреченную небольшой толпой перед Церковью Звездного Странника.
– Несчастья! – орал он.
Он смеялся во весь голос.
Вот это жизнь!
Какого черта! И он смеялся.
Поместье Румфордов в Ньюпорте было уже восемь часов забито до отказа. Охрана не пускала тысячную толпу к маленькой дверце в стене. Но охрана была практически не нужна – толпа стояла от стены к стене, спрессованная в единый монолит.
В нее не смог бы втиснуться и намыленный угорь.
Тысячи паломников, оставшиеся за стенами, старались, не нарушая благочестия, пробраться поближе к громкоговорителям, укрепленным по углам, на стенах.
Из рупоров будет слышен голос Румфорда.
Толпа была самая громадная и самая наэлектризованная из всех толп, потому что настал давно обетованный Великий День Звездного Странника.
Повсюду бросались в глаза бремена, самые хитроумные и чрезвычайно эффективные. Толпа производила отрадное впечатление сплошной серости и крайней обремененности.
Би, подруга Дядька с Марса, тоже была в Ньюпорте. С ней был и сын ее от Дядька, Хроно.
– Эгей! Покупайте самых что ни на есть доподлинных, натуральных, государственных Малаки только у нас, – хрипло выкрикивала Би. – Покупайте у нас! А вот Малаки, будете махать Звездному Страннику! – говорила Би. – Берите Малаки, Звездный Странник благословит их, когда придет!
Она сидела в ларьке, лицом к железной дверце в стене румфордовского имения в Ньюпорте. Ларек Би был первым в ряду из двадцати ларьков, вытянувшихся напротив дверцы. Все двадцать были подведены под общую односкатную крышу, а друг от друга отделялись перегородками по пояс высотой.
Би торговала пластиковыми куклами-Малаки, у которых ручки и ножки гнулись в суставах, а глаза были хрустальные. Би покупала их на оптовом складе предметов культа по двадцать семь пенсов за штуку, а продавала по три доллара. Она отлично вела торговое дело.
Ее житейская хватка и яркая внешность – то, что было видимо миру, – не шли ни в какое сравнение с невидимым миру величием, которое и помогало ей бойко распродавать товар. Сначала паломники замечали карнавальную яркость Би, но подойти к ларьку н раскошелиться их заставляла ее аура. Это невидимое излучение окутывавшее ее, яснее слов говорило о том, что Би родилась для более высокой и благородной жизни и она просто молодчина: не сдается, попав даже в такую передрягу.
– Эй! Покупайте Малаки, пока не поздно, – говорила Би. – Начнется материализация – Малаки не получите!
Она говорила правду. По предписанию все торговцы были обязаны закрыть ставни своих ларьков за пять минут до материализации Уинстона Найлса Румфорда и его пса. И ставни должны были оставаться закрытыми еще десять минут после того, как от Румфорда с Казаком и след простынет.
Би обернулась к своему сыну, Хроно, вскрывавшему новый ящик с Малаки.
– Сколько до свистка? – спросила она. Она имела в виду мощную паровую сирену, установленную в парке за стеной поместья. Сирена начинала свистеть за пять минут до материализации.
Самый момент материализации возвещал выстрел из трехдюймовой пушки.
А дематериализация отмечалась взлетом целой тучи детских воздушных шариков.
– Восемь минут, – сказал Хроно, взглянув на свои часы.
Ему исполнилось одиннадцать по земному счету. Он был смуглый, и в его черных глазах горела затаенная злоба и ненависть.
Обсчитывать он умел виртуозно, да и в картах ему всегда подозрительно везло. Он артистически сквернословил и носил при себе нож с выскакивающим шестидюймовым лезвием. Хроно не ладил с другими детьми, и о нем шла дурная слава из-за привычки сводить все счеты без страха и разом, так что он нравился только очень глупым и очень хорошеньким маленьким девочкам.
Ньюпортовское полицейское управление и отделение полиции Род-Айленда внесли Хроно в список закоренелых малолетних преступников. Он был на короткой ноге не меньше чем с пятьюдесятью инспекторами по уголовным делам – знал их по именам – и выдержал четырнадцать тестов на детекторе лжи, как истинный ветеран.
Хроно давно угодил бы в исправительное заведение, если бы не самая лучшая коллегия адвокатов – коллегия при Церкви Господа Всебезразличного. По приказу Румфорда эта коллегия защищала Хроно против любых обвинений.
Чаще всего Хроно привлекался к ответственности за мошенничество и шулерство, ношение запрещенного оружия, владение незарегистрированными револьверами, стрельбу в черте города, продажу порнографических открыток и других предметов и вообще как особо трудный ребенок.
Официальные власти горько сетовали на мать мальчика, обвиняя во всем ее. Мать просто любила его – такого, как он есть.
– Эй, люди, осталось всего восемь минут, покупайте Малаки, пока не поздно, – сказала Би. – Берите, берите, не зевайте!
Верхние передние зубы у Би был золотые, а кожа, как и у Хроно, напоминала цветом золотистый дуб.
Передние зубы Би потеряла, когда космический корабль, в котором они прилетели с Марса, потерпел крушение над амазонскими джунглями, в районе Гумбо. Она и Хроно – единственные, кто уцелел после катастрофы, – целый год скитались по джунглям.
Цвет кожи у Би и Хроно изменился на всю жизнь из-за стойких изменений в печени, А стойкие изменения в печени у них наступили после того, как они три месяца просидели на особой диете – ничего, кроме воды и корней сальпа-сальпа, или амазонского голубого тополя. Эта диета входила в ритуал посвящения Би и Хроно в члены племени Гумбо.
Ритуал посвящения заключался в том, что мать и сына привязали к кольям посреди деревни, причем Хроно олицетворял Солнце, а Би олицетворяла Луну – конечно, в представлении племени Гумбо.
После всего пережитого Би и Хроно были друг другу ближе, чем обычно бывают мать и сын.
В конце концов их спасли – вывезли на вертолете. Уинстон Найлс Румфорд послал вертолет точно в определенное место и в точно определенный момент.
Уинстон Найлс Румфорд дал на откуп Би и Хроно процветающую торговлю куклами-Малаки у самой дверцы из «Алисы в стране чудес». Он также оплатил счет у зубного протезиста и настоял, чтобы Би вставили золотые зубы.
Соседний ларек занимал Гарри Брэкман. Он был сержантом на Марсе, командовал взводом Дядька. Брэкман растолстел и начинал лысеть. У него была пробковая нога и протез из нержавеющей стали вместо правой руки. Ногу и руку он потерял в битве при Бока Ратон. Он был единственным, кто остался в живых, – и, если бы не тяжелейшие ранения, его бы непременно линчевали заодно с остальными солдатами взвода, взятыми в плен.
Брэкман торговал пластмассовыми моделями фонтана в парке. Модели были в фут высотой. В их цоколях были запрятаны насосики, работавшие от пружинного завода. Насосы подавали воду из большой чаши вверх, к маленьким чашечкам. Маленькие чашечки переполнялись, вода стекала в чашечки побольше, потом…
