Она наклонила голову сперва в одну сторону, потом в другую, чтобы оценить свою работу. Через секунду вздохнула.
– Я свою помаду вымазала до донышка. Сейчас вычищаю палочкой, а новую в Драмнадрохет не купишь, никакого цвета. Придется ехать в Инвернесс, хотя бог знает, где взять время да и деньги.
– У меня есть запасная, – сказала я.
– Ох, я не могу, – ответила Мэг, бережно опуская мою руку на полотенце.
– Я настаиваю! К тому же я-то взяла ваши бигуди.
– Ну, если вы так ставите вопрос… Вам повезло, что можете на них спать, – заметила она, быстро взглянув вверх. – Волосы легли роскошно. Отличные вышли «Локоны Победы».
Я решила, что, когда отец за мной пришлет, оставлю все свои чулки и косметику Мэг.
На ужин была форель, приготовленная по-простому, со щедрым гарниром из вареной капусты и горкой картошки. Мэг принесла полпинты портвейна с имбирным пивом.
Я снова съела все дочиста, и высокий худой Коналл, про которого Мэг сказала, что он – шотландская оленья борзая, снова испустил вздох разочарования. Он присоединился ко мне у огня, как только я спустилась, и я была благодарна за компанию.
Только когда мистер Росс включил радио, чтобы оно прогрелось, я поняла, насколько сейчас поздно – а Эллис еще не вернулся. То, что прошлой ночью было лишь мимолетной мыслью, стало обретать силу, вернулось вместе со страхом и растерянностью. А если он вообще не вернется?
До того, как он сбежал в Инвернесс, мне в голову не приходило, что Эллис может меня покинуть, но чем больше я об этом думала, тем вероятнее казался такой исход. Если он меня оставит, его мать куда более усердно будет бороться за то, чтобы ему продолжали выплачивать содержание и чтобы он в итоге вернулся в лоно семьи. Развод был событием скандальным, но скандалы можно замести под ковер. Меня можно было бы заменить более подходящей женой, и у полковника и Эдит Стоун Хайд появились бы внуки, не на три четверти такие, как нужно, а полностью такие. Поразмыслив еще, я поняла, что сама цель нашей поездки – спасти честь Эллиса – была поставлена под вопрос, когда его поймали на лжи, и что он вполне может не захотеть больше появляться в Драмнадрохет. И бросить меня здесь?
Исчезнуть без единого слова – что за трусливый способ уйти от женщины. И не только трусливый, учитывая, что он не знал, не вышвырнут ли меня в то утро на улицу.
Когда диктор по радио произнес «летящие бомбы», я очнулась от печальной задумчивости. Самолеты-снаряды разрушили сотни домов в восточном Лондоне, погибло 143 человека. Выжившие шарили в битом камне палками, спасая что могли из своих пожитков, и больше четырех с половиной тысяч человек ночевало на платформах метро.
Лесорубы и местные, кое-кто из которых был в форме времен Первой мировой, смотрели на приемник в молчаливой, объединявшей их решимости.
Едва закончилась передача, в дверь с порывом ветра и снежным вихрем ввалились хохочущие Эллис и Хэнк. Меня обожгло изнутри злостью.
– Милая! – воскликнул Эллис, сразу же меня заприметив и подходя поцеловать.
Я отвернулась, так что его губы пришлись мне в ухо. Лицо обдало его горячим дыханием с запахом спиртного.
– Это что за прием? – спросил он, выпутываясь из пальто и бросая его на подлокотник дивана.
Потом плюхнулся рядом со мной и взглянул на мою тарелку.
– Боже правый, Мэдди. Что ты с ней сделала – вылизала?
Хэнк щелкнул пальцами в воздухе и распорядился:
– Три виски! Двойных.
Мистер Росс не обратил на него внимания. Мэг подняла брови и достала из-под стойки три стакана.
– Мне не надо, спасибо, – сказала я, поднимая пиво с портвейном. – Я еще с этим разбираюсь.
Хэнк бросил свое пальто поверх пальто Эллиса и шлепнулся в кресло напротив.
– Где вы были? – спросила я Эллиса.
– В Инвернессе. Та девушка тебе не сказала?
– Ее зовут Анна. И да, она мне сказала.
– Тогда чего ты расстраиваешься? И где наше виски? – спросил он, повысив голос и оглядываясь.
Мэг, принесшая напитки, бухнула стаканы на стол.
Хэнк взял свой и сделал большой глоток.
– Что сегодня в меню? – спросил он. – Лошадь бы съел.
Мэг скрестила руки на груди.
– Могу сделать вам сэндвич со свеклой, – сказала она.
– А она что ела? – поинтересовался Эллис, кивая на мою тарелку.
Мэг вздернула подбородок.
– Она ела форель. Последний кусок, так получилось.
– У нас есть карточки, – сказал Эллис, кивая Хэнку.
– Да! И правда есть, – отозвался Хэнк, потянувшись к одной из дорожных сумок и роясь в ней.
Он вытащил книжечки и раскрыл их веером, как игральные карты.
– Итак, что теперь в меню? – спросил он, широко улыбаясь.
Мэг выхватила карточки и ответила:
– Сэндвичи со свеклой.
Лицо Эллиса окаменело.
– Это что, шутка?
– Да уж какие шутки, – ответила Мэг.
– В отеле в Инвернессе есть говяжьи риссоле. И электричество, – сказал Эллис.
– Тогда предлагаю вам вернуться в отель в Инвернессе, – ответила Мэг, потом повернулась и пошла прочь.
– Хорошо! Мы будем сэндвичи! – крикнул ей вслед Эллис.
Он откинулся на спинку дивана и стал пить, постоянно наклоняя стакан к губам, ни разу даже не опустил его. Когда стакан опустел, Эллис вернул его на стол.
Снова посмотрел на мою тарелку.
– Переедать – это как-то не по-твоему. Надеюсь, у тебя это не войдет в привычку.
Я была слишком поражена, чтобы ответить.
Хэнк покачал головой:
– Радость моя, не обращай внимания. Он пьян в стельку. Вот, возьми сигаретку…
Он протянул портсигар через стол.
Я хотела его оттолкнуть, но наши руки встретились в движении, и получилось, что я выбила портсигар. Сигареты разлетелись. Портсигар отскочил от груди Хэнка.
Зал затих. Все повернулись к нам.
– Ой, – произнес Хэнк, изучая свой свитер.
Потом отряхнул его и собрал сигареты.
– Мэдди, гляди, что ты наделала. Целых две сломала.
Хозяин пересек комнату широкими шагами и встал над нами, упершись руками в бока. Он пристально посмотрел на Эллиса, потом на меня, а потом наконец на Хэнка.
– У вас все в порядке?
– Лучше ее спросите, – ответил Эллис. – Она тут снаряды запускает.
– Все в порядке, – тихо сказала я, глядя на его тяжелые черные ботинки.
В лицо я ему взглянуть не могла.
