Внезапно я поняла, что Эллис умолк.
– Мэдди? – спросил он, всматриваясь в мое лицо. – С тобой все хорошо?
– Все прекрасно, – ответила я, стараясь отделаться от образа в своей голове. – Просто ночь была непростая, я бы хотела лечь.
Его лицо смягчилось.
– Прости, милая. Иногда я забываю, какая ты хрупкая. Не нужно было тебя отчитывать, особенно сразу после…
Он не закончил фразу, судя по всему, решив, что напоминание о налете вызовет у меня срыв.
– Ты меня простишь?
Он шагнул ко мне, и я инстинктивно выставила руку. Эллис остановился, но вид у него был уязвленный.
Я ухватилась за спинку стула и уставилась на решетку камина. Не было никакого смысла говорить ему, что его поведение в убежище было куда хуже, чем просто недостойное джентльмена. Я не хотела ссориться.
– А теперь ты меня прости, – сказала я, поворачиваясь к нему. – Я не хотела ершиться. Мне просто нужно поспать.
– Да, конечно, – сказал он, превращаясь в истинное воплощение рыцарственности. – Но если тебе что-нибудь понадобится, что угодно, ты знаешь, где меня найти. И обязательно прими таблетки. Даже если у тебя нет приступа, они помогут тебе уснуть.
Как только он ушел, я подошла к двери и повернула ручку замка. Щеколду я тоже задвинула.
Убирая таблетки, которые Эллис вытряхнул, обратно в пузырек, я увидела, как много там не хватает, и встревожилась.
Через двадцать минут в дверь снова постучали.
Я повернулась спиной к ней и накрыла голову подушкой. Если я просто не стану обращать на него внимания, он решит, что я уснула, и оставит меня в покое.
– Миссис Хайд? – позвала Мэг.
Через пару секунд я стояла у открытой двери.
– Мэг, что случилось?
– Ничего, – прошептала она. – Просто у меня ноги заледенели, и я подумала, что у вас тоже, вот и принесла вам «хрюшку».
Она сунула мне в руки керамическую грелку. Та и в самом деле была сделана в виде свиньи, даже с пятачком.
– Спасибо, – сказала я, прижимая грелку к себе.
Как ни странно, от ее тепла я задрожала еще сильнее.
– А теперь закройте-ка лучше дверь. Я принесла только две, и за новой не пойду, во всяком случае, не ради таких, как они. Мне вставать и на работу меньше чем через четыре часа.
Я покачала в темноте головой:
– Честно, не понимаю, как у вас это получается.
Она тихо рассмеялась:
– Сама не понимаю. Выбора нет – так, наверное.
Глава 21
Когда утром я сволокла себя по лестнице, то обнаружила Эллиса и Хэнка в непривычно хорошем настроении – не вопреки тому, что их выгнали среди ночи из постелей, но именно благодаря этому.
Пока они вспоминали о налете за завтраком, подробности произошедшего обретали новые очертания. К последнему пересказу Эллис уже убеждался, что все зашли в убежище, прежде чем спустился он сам, Хэнк устраивался на койке надо мной и Мэг, чтобы прикрыть нас своим телом, а мистера Росса, можно сказать, и не было.
Лицо Анны, подававшей завтрак и уносившей тарелки, все больше каменело.
Хэнк решил написать Вайолет; он рассуждал вслух о том, что, возможно, смертельная опасность смягчит ее драконовский характер.
– Так вы с ней теперь в предсвадебном состоянии, вот как? – спросил Эллис.
– Ну, по крайней мере, я так думаю, – ответил Хэнк. – И все же, я полагаю, что мне должно быть позволено снять пробу. А то вдруг я дождусь брачной ночи и обнаружу, что привязан к чему-то неудовлетворительному, пока смерть не разлучит нас?
– Хэнк, – с нажимом произнесла я.
– Что?
– На случай, если ты забыл, – продолжала я, понизив голос, – ты в смешанном обществе.
– Радость моя, когда это ты стала такой ханжой?
– Я не о себе.
Я указала глазами на Анну.
– О, – отозвался Хэнк, нахмурившись.
Он перевел разговор на охоту за чудовищем, но прежде бросил на меня странный взгляд. Было очевидно, что он вовсе не заметил присутствия Анны.
Входная дверь распахнулась, и вошел красивый рыжий паренек в поношенной одежде. Он кивнул Хэнку и Эллису, поставил две корзины, которые держал в руках, на пол и занялся дверью: двигал ее туда-сюда, пока не выяснил, в каком месте она громче всего скрипит. Он был достаточно молод, чтобы воевать, и я задумалась, почему он не в армии – судить его я не собиралась, но вопрос был для меня болезненным.
– Ты смотри-ка, – сказал Эллису Хэнк. – Это же Джордж-с-фургоном. Может, он нас снова подвезет.
– А, Джордж, – сказала Анна, появившись за барной стойкой. – Как у тебя дела?
– Сама видишь. Хотя день нынче промозглый, – ответил он, закрывая дверь и поднося корзины к барной стойке.
Я не могла отвести глаза. Он шел вразвалочку, почти как пингвин, вынося левую ногу вперед от самого бедра. У него был протез.
– Что ты мне нынче привез? – спросила Анна.
– Керосин, ясное дело. А еще сверток от прачки и кое-что от мясника.
– Давай-ка взглянем.
– Бараньи ножки и отличные колбасы, – сказал Джордж, вытаскивая мясо и раскладывая его на барной стойке.
Мясо не было завернуто, цена стояла прямо на нем.
Анна наклонилась и понюхала его. Потом шагнула назад и уперлась руками в бока.
– И, надо понимать, простыни наши тоже керосином пахнут? – обвинительно спросила она.
– Да я просто под уклон ехал, чтобы бензин не тратить, – ответил Джордж. – Проветрится. Положи его в железный ящик, будет как новое.
– А простыни мне тоже в мясной ларь положить? – с протяжным вздохом произнесла Анна.
Вопрос был явно риторический, поскольку она развернулась и понесла мясо в кухню.
– Смазать тебе дверь? – вслед ей спросил Джордж. – Скрипит, будто коту хвост прищемили.
Он вытянул шею, глядя за дверь кухни и тщетно дожидаясь ответа. В конце концов парень сдался.
– Ну, тогда я поехал, – сказал он нам троим. – Скажите ей, что я вернусь дверь поправить.
– А ты не поедешь случайно мимо Подковы? – спросил Хэнк.
– Не собирался, но могу, наверное.
– Условия те же, что прежде? Может, чуть больше за труды?
– Дурак бы я был отказываться, – ответил Джордж. – Вы готовы или мне заехать, когда все развезу?
Хэнк залпом допил чай и подхватил сумку.
– Мы готовы, когда скажешь. Высадишь нас у телефонной будки и заберешь на обратном пути? Нам надо позвонить.
