– Очень хороший вопрос, – отозвался Эллис.
Он обернулся и сказал:
– Бармен, тут мой друг хочет вас кое о чем спросить.
– Не надо! – прошептала я в ужасе.
– Почему? – удивился он.
– Потому что это не наше дело, – прошипела я. – И он тут хозяин, бога ради, а не бармен. Ты что, не можешь проявить уважение?
Но было уже поздно.
– И о чем же? – ответил мистер Росс.
– Вы так лихо управляетесь с ружьем, – сказал Хэнк. – Почему вы не на фронте?
Все в баре замолчали. Мистер Росс просто стоял и смотрел на Хэнка.
Первым подал голос Рори.
– Забавно, – медленно произнес он. – Я о том же думал насчет вас.
– Негоден по заключению врача, – ответил Хэнк, словно в шутку.
– Мне вы кажетесь вполне здоровым.
– У меня заболевание, которое называется pes planus, – сказал Хэнк.
– Никто не в курсе? – спросил Рори. – Это «кишка тонка» по-латыни?
Хэнк вскочил. Лесоруб тоже поднялся, но медленно. Он явно был Хэнку не по зубам.
– Хэнк, сядь, – взмолилась я.
– И позволить ему безнаказанно называть меня трусом?
– Ну, если тебе это подходит, – сказал Рори.
– Эллис, ты будешь просто сидеть и слушать, как нас трусами называют? – в ярости спросил Хэнк.
– Он не со мной говорил, – пробормотал Эллис.
– Да вообще-то с вами, – ответил Рори. – У вас тоже какой-нибудь чудной диагноз для трясущихся поджилок? Планус поджилкус, может?
– У меня протанопия, – отозвался Эллис. – Я цвета не различаю. И к вашему сведению, я дважды пытался записаться добровольцем.
– Вам всем не совать бы нос в чужие дела, – сказала Мэг, выходя из-за барной стойки.
– Это мое дело, если меня трусом называют, – ответил Хэнк.
Мэг бросила на него рассерженный взгляд, сдалась и повернулась к лесорубу.
– Ты не можешь с ним драться, Рори. Ты же слышал, что он сказал. У него заболевание. Ты что, инвалидов будешь бить?
Хэнк открыл рот, собираясь возразить, и Эллис пнул его по голени сбоку.
– Не выглядят они больными, – сказал Рори.
– Так не всегда с виду понятно. Джордж-уборщик с виду был нормальный, а потом упал и умер: слабое сердце. Нельзя драться с человеком, у которого pes planus. Можешь его убить невзначай.
Рори пристально посмотрел на Хэнка. Потом, в конце концов, сел на место.
– Наверное, ты права, – со вздохом произнес он. – Это все равно что щенка пнуть, да?
– Конечно, я права, дурень ты, – отозвалась Мэг, шлепнув его по руке.
В ответ он хлопнул ее по заду. Она вихрем развернулась и погрозила пальцем у него перед носом, но он только рассмеялся и послал ей воздушный поцелуй. Мэг окинула его гневным взором и проплыла обратно за барную стойку.
Все вернулись к своим разговорам, а Хэнк и Эллис сидели в молчании, бледные как полотно.
Глава 23
На следующее утро Анна вышла на работу и подала завтрак, словно ничего и не случилось. Я гадала, не сочла ли она, что две смерти в Фойерсе удовлетворили вурдалачьи требования Каниг.
Я исподтишка наблюдала за ней, надеясь, что нечто хрупкое, возникшее между нами вчера, не переменилось и что она позволит мне снова помочь ей с уборкой, но выяснить это прямо сейчас я не могла, потому что Эллис и Хэнк еще не ушли.
Ни один из них ни слова не сказал про то, что у них в комнатах прибрались. Вместо этого они с жаром и негодованием рассуждали о том, почему все считают себя вправе судить их, хотя Черная борода явно годен к службе, разве что пальца у него не хватает, но это ведь не мешает ему стрелять. Все это они говорили при Анне, словно ее не существовало, и я сжималась от неловкости. Она в дальней части комнаты выметала камин метелкой из прутьев. Лицо у нее было непроницаемое, но я знала, что Анна все слышит.
Я уже почти отчаялась, что они вообще уйдут, когда появился Джордж с фургоном.
– Я тебе дверь смазал, – сказал он, застенчиво глянув на Анну и качая дверь взад-вперед. – Вчера днем, как вернулся.
– Очень любезно с твоей стороны, – ответила она, не глядя на него.
Несколько секунд он открыто таращился на Анну, и по его пораженному лицу я поняла, что он в нее влюблен.
– Ну, я тогда снаружи подожду, – сказал он Эллису и Хэнку.
– Мы сейчас. Слушай, компас еще у тебя? – спросил Эллис, повернувшись ко мне. – Нам бы еще один.
– В правом кармане пальто, – ответила я. – Оно у двери висит.
Эллис подошел к двери и пошарил в моих карманах.
– Когда это ты занялась ботаникой? – спросил он, глядя себе на ладонь.
Вернувшись к столу, он высыпал на него горсть красных и бурых мухоморов.
– Выброси их. На вид они ядовитые.
Эллис и Хэнк засуетились, надевая пальто и шляпы и собирая снаряжение. Когда за ними наконец закрылась дверь, единственным звуком в тишине остался мерный шорох метлы, которой Анна подметала каменный пол.
Я хотела начать разговор и выяснить, как обстоят дела, но, несмотря на то что Хэнк и Эллис ушли, их присутствие все еще висело в воздухе, как облако сажи.
Наконец Анна подняла глаза и сказала:
– Это у вас там ведьмины кубки. Они не ядовитые, но и вкус у них не очень. Сушеные хороши, если захотите миску в своей комнате поставить.
– Так и сделаю. Спасибо, – ответила я.
– Что с ними не так-то? – спросила Анна.
Мне не нужно было спрашивать, о чем она.
– У Хэнка плоскостопие, а Эллис не различает цвета.
Она подняла брови.
– Ясно.
– Это правда. Он не различает красный и зеленый, ему все видится серым. Он и не знал, пока не попытался пойти добровольцем. Сделать с этим ничего нельзя, но ему не верят. Думают, что он все выдумал. Поэтому мы сюда и приехали: он решил, что, если найдет чудовище, люди вынуждены будут признать, что он не трус.
– И ты тоже так думаешь? – спросила она, продолжая мести пол.
Мгновение я не знала, что сказать. Потом поняла, что больше не стану их оправдывать.
– Вы же слышали, что они вчера сказали мистеру Россу.
– Кому?
– Мистеру Россу. Энгусу.
Она рассмеялась.
– Энгус из Грантов. С чего вы взяли, что он Росс?
– Вывеска, – сказала я. – На ней написано «Э.У. Росс». А в первый день, как мы приехали, вы мне сказали, что он тут главный…
